Сын профессора Высшей школы экономики Митя шестой час решал задачу по математике. Ничего не получалось. У него начинался психоз. Он кричал и хохотал как гиена. Кусал стол. Обещал отравиться семейным нафтизином.
Митя уже много раз предлагал профессору самому решить задачу про лесников и грибы. Но провокации не удавались.
Профессор Канцельбоген сидел рядом в кресле и невозмутимо читал газету. На истерики сына не реагировал. В туалет не отпускал. Он верил, что просветление разума возможно только через страдания. Если дефективный мальчик Митя не может решить задачу про лесников и грибы для третьего класса, о каком туалете может идти речь. Такие люди не заслуживают мочеиспускания.
Профессор Канцельбоген сообщил сыну следующее. Когда он закончил школу и поступил в институт, по старой семейной традиции его сняли дома с довольствия. Питался неполноценно, спал в общежитии. Все средства уходили на книги. Видимо, недостаток магния и фосфора самым пагубным образом сказался на репродуктивных функциях профессора. Он произвел на свет полоумное чудовище. Митя, сказал профессор, висит шишкой на генеалогическом древе Канцельбогенов.
Но это полбеды. Главная трагедия в том заключается, сказал профессор, что Мите уготована роль палача математического рода Канцельбогенов. Эта фамилия более двухсот лет на слуху в Гарварде и Кембридже. А с Мити, по всей видимости, начнется род Канцельбогенов – всемирно известных упаковщиков на ОЗОНе. Митя – экзистенциальный тупик рода Канецельбогенов. Собственно, чего ходить вокруг да около... Митя дебил.
Митя завыл сиреной. Он выл и бился головой о династический стол Канцельбогенов. На этом столе его прадед писал лекцию для Йельского университета. Дед Мити на этом столе подтвердил теорию Бланша-Боманзе. Папа на нём писал рецензии на научные работы коллег из Австрии.
И только Митя, восходящая звезда российской математики, победитель всех олимпиад и конкурсов, за этим столом сейчас страдал. Это был первый в его жизни случай, когда задача ему не поддавалась. Он не хотел быть концом рода Канцельбогенов. Но и задача не решалась.
Митя напирал на то, что прямо сейчас вместо этой проклятой задачи готов решить десять логарифмических неравенств. Как не раз делал на олимпиадах. У него, как известно, признанный специалистами дар божий. На что профессор возразил следующим: если Митя способен разбираться с логарифмическими неравенствами любой сложности публично, но в домашней обстановке не в состоянии выполнить упражнение для пальцев про лесников и грибы, то это не дар божий, а умело маскируемое психическое расстройство. Он знает таких. На кафедре доказывают гипотезу Пуанкаре, а дома рубашку в трусы заправляют.
Только неустанным трудом можно добиться успеха - терпеливо внушал Мите с газетой в руках профессор Канцельбоген, папа. Только трудом и усидчивостью. Математическая сноровка, сказал профессор, передавалась Канцельбогенам из поколения в поколение. И если эта славная традиция прервется на слабоумном Мите, предки встанут из могил и высекут его. А потом начнут его учить.
А вот этого Митя уже не хотел.
Профессор снисходительно посмотрел на сына поверх золотых очков. Он предложил Мите применить теорему Вейерштрасса-Стоуна. Это была подсказка. Непрерывная функция на хаусдорфовом компакте должна навести его на правильный ответ.
- Применя-ал! – орало, брызжа слезами во все стороны, будущее отечественной математики. – Не навела!..
Скомкав газету, профессор досчитал до десяти. И потом спокойно спросил, как сына декана кафедры математики могла загнать в тупик, как крысу, задача для третьего класса. Вопрос был риторический. Но Митя стал на него отвечать. Это было уже слишком.
Профессор поднялся. В его фигуре чувствовалась интеллигентная стать именитого лектора.
- Молчи, дурак! – крикнул он и с треском развернул учебник. – Молчи, несчастный! Ты умрешь в страшных муках, перемещая мешки с мукой из вагона в склад!
Хочу на склад - так сказал Митя.
- Молчи! Ты не сможешь их сосчитать! Будешь носить туда-сюда и умрёшь насовсем!
Митя провизжал что-то. В переводе на академический прозвучало: этих больных лесников, которые грибы на время собирают, он видел далеко от леса. И в том виде, который противоречит общепринятым нормам морали. А что касается грибов, то он уже успел использовать их не по целевому назначению, хоть никакого удовольствия от этого и не испытал.
- Что значит - вертел?! - взорвался профессор. - Где ты этому научился, маленький зубастый негодяй? Прочитай еще раз задачу!
- Сам читай! Такие задачи нужно...
Из слов Мити становилось понятно, что эту задачу он предлагает погрузить в министра образования таким образом, чтобы её извлечение стало допустимым только в условиях теории вероятности. А чтобы исключить даже гипотетическую возможность этого, Митя призвал возвести правильный ответ на эту задачу в корень квадратный. Профессор решил вернуться к этому разговору позже. Он направил взгляд в учебник.
- Что тут непонятного? Читаем! Два лесника пошли в лес! Понятно, идем дальше. Первый набрал 10 грибов за три часа! А второй столько же грибов за два часа. Вопрос! На сколько больше грибов в час набирал второй лесник, если... Ты что, издеваешься надо мной?!
- Не-е-т! - ныл Митя.
- И что тут непонятного?!
- Всё-о-о!..
- Сын, я не хочу быть первым в роду Канцельбогенов, кто обагрит руки родственной кровью, - сказал профессор. - Давай попробуем сначала. Сделаем вид, что ты нормальный. Два лесника пошли в лес?
- Пошли, твари!..
- Первый набрал 10 грибов за три часа?
- Набрал!..
- А второй столько же грибов за два часа?
- Да!.. – заорал Митя и плюнул в профессора.
- Так на сколько же больше грибов в час набирал второй лесник, если... - профессор посмотрел в учебник. - Если ежечасно каждый набирал одинаковое количество?! – взревел он, и вдруг осекся и побледнел. – Ох, ёпт...
Он встал под люстру. Прочитал еще раз и посмотрел на Митю.
- Ну теперь-то я могу пописать?!
- Подожди, подожди...
- Я уже не могу ждать!..
- Мы попробуем это решить при помощи формулы Пика...
- В гробу я видел вашу математику! - Митя из туалета ревел как маленький пароход. - Я хочу быть Индианой Джонсом!..
недиафантовыми, вот, людьми...
