1 августа. Прибыли вечером. Остановились, как всегда, у друзей на костромском берегу в селе Завражье. На следующий день с утра хотели выйти на воду. Штормит. Что за лето в этом году – третий месяц дует ветер! С запада идет приличная волна. Ждали до обеда, не утихает. Махнули на неё рукой, и пошли на байдарке за русло Нёмды. Рыбы на знакомых буграх нет даже по эхолоту. За два часа поймали небольшого берша. Стояли на якоре и думали уже, что против такой волны назад не вернёмся. Но после шести ветер стих, и день завершился приятной прогулкой на веслах.
3 августа. За вчерашний пролёт отправлены рубить дрова. Или собирать ягоды. На выбор. Жена выбрала второй вариант, нам с сыном остался первый. Природа, наконец, почувствовала лето: трава по пояс, луга в цветах. К вечеру, нарубив тракторный прицеп дров, решили, что рыбу надо ловить лучше.
4 августа. С утра опять свежий ветер вдоль Волги. Волна высокая, но надо брать реванш. Далеко идти опасно. Хозяин подсказал ориентир на затопленный фундамент церкви преподобного Макария Унженского, что стояла на берегу Нёмды до затопления в 1953 году. По эхолоту быстро находим место. Метрах в трёхстах от нынешнего берега. С трех сторон идёт подъём с пяти метров на полтора, а на юг – резкий свал в русло на семь. Пытались встать и так, и этак, а дело не идёт. До 11 утра поймали всего двух бершей. Приманка – черно-зеленый Кинетик 2.8 дюйма на офсете. Время идти на берег, а хозяев угостить нечем. Вздохнул Преподобному: «Помоги, дескать, Макарий, опять без рыбы уходим». Кинул на фундамент, стащил в глубину, подматываю к лодке, в пяти метрах – удар! Леска короткая, и тут началось: плеск, визг. Это жена промахнулась. Со второго раза поймала в подсак серебристую рыбу. Жерех! За полторашку.
5-е. Продолжаем осваивать место. Берш пропал, но на нижней бровке фундамента кто-то стягивает резину или отрывает ей хвосты. Думали, окунь шалит. Уменьшили размер приманки, поставили двухдюймовый Предатор. И с первого тычка – есть, засёкся. Судачок, граммов на 200. Вытащили ещё десяток и всех отпустили. Из-за волны опять промокли. Подняли якорь, и пошли к берегу. После холодной бани необыкновенно хороша баня горячая. Дров полно, веники навязаны. Пару поддал и утром можно опять на рыбалку.
7 августа, понедельник. Воскресенье ушло на другие важные дела, а сегодня опять вернулись к Макарию. Судак остался, но размер не изменился. Редкий хвост дотянет до четырехсот граммов. Взяли немного на пожарить. В селе размером рыбы не заморачиваются – любая идет на сковородку.
8 августа. Погода стала налаживаться. Решили идти на знакомый остров. Поднялись на семь километров вверх по Нёмде, к пяти вечера разбили лагерь. Пока жена и сын осваивали территорию, я взял байдарку, и вышел проверить старое место. Встал на край закоряженной ямы. Вокруг красота. Тепло, сухо. Качки нет. Лишь мелкая рябь трется о борт. Расстояние между берегами не больше полутора километров. За час было четыре успешных удара. Три судака и берш. Все за полкило. Виброхвосты Кинетик Супер Фат уверенно теснят отличившуюся в прошлом году Аваруну.
9 августа, среда. С утра и после обеда сходил на ту же яму с женой. Взяли ещё пять судаков. Приманки понемногу тают. Офсетная оснастка выручает, но и она время от времени цепляет неровное дно. Да так глухо, что ни с какой стороны её не сдернешь. Вчера оторвал что-то от дна. Боролся несколько минут. Тащишь – ходит в горизонте, остановишь – удилище гнётся в дугу, того гляди переломится. Что за рыба такая? Подвел к борту и поднял на поверхность полутораметровый железный прут в палец толщиной. Следы былого лесосплава.
Вечером вышли вдвоём с сыном. Клева на прежнем месте нет. Только несколько робких тычков. Куда все подевались? Меньше чем за час до захода солнца хороший удар возле борта. Подсекаю, приятная тяжесть повисает на приманке.
– Ну, наконец! – восклицаю я. – Хоть нормальный судак взял.
Судак сгибает спиннинг до воды и устремляется под байдарку. Половина удилища оказывается мгновенно затянутой под борт. От обрыва леску спасает лишь то, что в последний момент я успеваю ослабить тормоз на катушке. Теперь он монотонно визжит на одной ноте. Секунду, другую, десятую.
– Что делать?! – кричит сын, повернувшись ко мне с носа байдарки.
Я прихожу в себя от замешательства.
– Табань! – кричу ему в ответ.
Он делает несколько энергичных движений веслом. Байдарка смещается назад, освобождая леску. Она выходит из-под днища. Широким движением перевожу спиннинг на другой борт.
– Держи! – я передаю удилище сыну, быстро вытягиваю фал и поднимаю якорь. Сын удивленно и одновременно восторженно держит в руках изящный спиннинг, пораженный мощью сопротивляющейся рыбы. Освободившись от якоря, забираю спиннинг обратно. Рыба продолжает двигаться в сторону русла. Леска на шпуле тает, хотя я энергично кручу ручку катушки, пытаясь вернуть ускользающие метры. Сквозь редкие витки уже виден металл. А ведь её было сто метров! Сейчас леска дойдет до петли и лопнет на узле.
– За ним, быстро! – кричу я сыну.
В запале он опускает в воду весло. Когда три четверти шпули снова заполняются леской, прошу его остановиться. Ближе подходить нельзя. Поставишь такую рыбу под борт, она байдарку перевернет. Останавливаемся на почтительном расстоянии. Рыба тоже замерла. Немного затянув тормоз, пытаюсь тянуть. Глухой зацеп.
Может и, правда, завёл в коряжник? А если нет, что, кроме маневра байдаркой, мы можем ему противопоставить? Спиннинг с тестом до 13 г и монолеску сечением 0.2 мм? Пять килограммов эта снасть поднимет. Но здесь не десять, и не двадцать даже. Ясно, что это не судак. Но убаюканный средним размером рыбы, я оставил мощный спиннинг на берегу.
Увеличиваю усилие. «Пень» рывком оживает и вновь пытается уйти. Когда на шпуле опять остаётся меньше половины лески, прошу сына взяться за весло. Да его уже и просить не надо – сам понял свою роль. Сом тянет, сын гребет, я подматываю леску. Пауз мы уже не делаем. Ясно, что в байдарку нам его не поднять. Поднять бы на поверхность. В двухстах метрах от нас начинается мель. Решаем тащить его туда. Но сом с нашим решением не согласен. Он кружит по стометровой яме, не желая идти в нужную сторону. Солнце тем временем касается кромки леса. Борьба грозит уйти в ночь. Можно продолжить бой, но у меня ребёнок на борту и жена на берегу ждёт к ужину.
Подмотав катушкой леску, опускаю кончик спиннинга до самой воды. Затем мощным, неспешным движением направляю удилище вверх. Кажется, сом первый раз поддался мне. Выиграв полметра глубины, пытаюсь повторить приём. Нет, он опять срывает леску. Но уже метров десять, а не прежние пятьдесят. Эх, нам бы ещё хоть часок на нём покататься! Другой бы мог начаться разговор. Но дневное светило неуклонно идет за горизонт.
Рука, держащая спиннинг, начинает ныть от усталости. Призвав на помощь святых, ещё на пару щелчков затягиваю тормоз катушки. Почувствовав возросшее сопротивление, сом начинает вести себя резче. Но тормоз парирует рывки, а катушка возвращает леску обратно. Похоже, это окончательно выводит его из себя. Нарочито резко он бросается в глубину. Тормоз отрабатывает рывок, но леска внезапно ослабевает. Я подматываю её к борту. Срез на леске неровный. Видно, прошлась по щетке сомовьих зубов. Почти метровый конец её несколько раз увеличился в диаметре, став почему-то грязно-коричневым. Провожу по нему пальцами. На них остаётся клейкая слизь, которую леска собрала на себя, пока терлась о сомовью спину. Ну, раз так, значит, так. Ещё не факт, кто бы кого одолел в темноте.
10-е, четверг. Судаки и берши на месте, а сома нет. Почувствовал, наверно, что леска стала толще. После обеда на остров приплыли друзья на казанке. Посидели у костра, угостились печеным на углях судаком, выслушали вчерашнюю историю про сома. И сразу принялись делить его на части, рассуждая, что из какой лучше приготовить. Хорошо, если сом их не слышал. Иначе, он не скоро появится тут.
Перед отъездом хозяйка собрала в пакет судаков, сидящих у берега на кукане. Двух по оплошности упустила, но десяток увезла с собой.
11 августа. По-прежнему работает только одна точка. Остальные, хоть и похожи на неё рельефом, почему-то молчат. То и дело мимо нас проносятся катера. Бросят якорь, постоят несколько минут и несутся дальше. В этом сезоне в Нёмде совершенно нет окуня. На тех местах, где раньше мы ловили его помногу.
12-е, крайний день на острове. В обед к острову подошла та же моторка. Грузим в неё палатку, спальные мешки, вещи и отдаем третьего члена нашей команды. Теперь, налегке, можем идти следом. Но жаль так сразу оставлять полюбившееся место. И проверенную точку. Ностальгически задерживаемся на пару часов. Едва становимся на якорь, судак сразу же проявляет себя. Тащим одновременно. Завожу первого в подсак.
– А моего?! – кричит жена.
Следующим движением ловлю в подсак второго. Клёв продолжается. В пять вечера вынужденно заканчиваем рыбалку, чтобы засветло вернуться в село. И с собой везем ещё десяток хвостов.
В воскресенье был штиль. Днём мы лениво посматривали на воду, ровным зеркалом уходящую к далекому юрьевскому берегу, но так и не вышли на неё. Вечер потонул в разговорах. Но мы положили себе, что завтра рыбачим обязательно. Однако к ночи потянул южный ветер и начался шторм. Утром пенные валы с ивановской стороны непрерывно накатывали на костромской берег. Мы постояли у кромки воды и решили рискнуть. Проскочили между бетонными сваями, укрепляющими берег, и вышли в море. О дальнем походе не было и речи. Осторожно прошли метров триста, разрезая носом гребни и непрестанно работая веслами. Как заряд утренней бодрости, это было неплохо. Но как ловить при таком ветре? Качаясь на почти метровых валах, нашли по навигатору точку. Вот и фундамент Макарьевской церкви. Пока жена борется со сносом байдарки, опускаю якорь с западной стороны. Она перестаёт грести. Фал натягивается до предела. Якорь зацепился надёжно. Главное, чтобы не навсегда. Байдарка разворачивается кормой к волне.
Бросать неудобно. Пока приманка летит в намеченное место, сильный боковой ветер вытягивает леску длинной петлёй. Раз в пять минут обязательно приходит пенный, выше остальных, вал и окатывает мне спину. Куртка под спас жилетом становится мокрой. Вода стекает вниз, и скоро я оказываюсь в луже. На море ни единого плавсредства. Не считая круизного теплохода, что медленно разворачивается у Юрьевца. Через полчаса такой рыбалки неумолимо тянет на берег. Жаль лишь уходить, не поймав ни хвоста. Отче Макарие, не остави нас без утешения!
Вскоре кто-то останавливает приманку, и после подсечки повисает над ней. Сопротивляясь тупыми рывками, неспешно приближается к борту. Глаза ищут в метущейся воде рыбу. Вот она! Окунь? В сачке ворочается горбач, граммов 700 на вид.
Желание вернуться на берег быстро проходит. Но ударов больше нет. Где же остальные? Замечаю, что рыбачим мы здесь не одни. Метрах в пятидесяти, у северной стены храма, на воде качаются три чайки. То и дело они подскакивают, уворачиваясь от волн. Но вот одна, вместо того, чтобы спокойно опуститься обратно на воду, с криком устремляется к ней, ухватив что-то с поверхности. За ней бросается другая и третья. Далеко! Сносимая ветром приманка не достигает нужного места. Выдираю из дна глубоко засевший якорь. Становимся ближе. Чайки почтительно смещаются дальше.
– Есть! – кричит жена, забрасывая в лодку окуня.
Удары пошли один за другим. Очередной окунь, взявший на дальнем забросе, сопротивляется особенно рьяно. Не даёт поднять себя и уверенно уходит под байдарку. Перевожу спиннинг на левую сторону, тяну, и в сачке опять трепещется жерех.
Когда крючки на кукане заполняются по второму разу, клёв ослабевает. Вот теперь можно и домой возвращаться. Рыбалка на море удалась. Не скучали, не болели, не утонули. Причиной тому свежий ветер, русская баня и молитвы преподобного Макария. На том аминь и Богу нашему слава.
