В этот раз на реку я выехал один. Мой товарищ, утомленный жарой, полчищами москитов и расстроенный отсутствием поклевок чавычи на утренней рыбалке, решил остаться на базе. Выехал вверх по реке на маленьком надувном Ахиллесе. В нем, наверное, и трех метров не было. Подвесной моторчик Тохатсу бодро толкал малютку вперед, было немного неуютно – я привык к более серьезным посудинам и моторам.
Где-то внутри меня приятным холодком разливалось щемящее чувство предвкушения встречи с чем-то новым, неизведанным. Оно усиливалось одиночеством, непривычными моему взгляду видами снежных вершин вулканов, бурной камчатской растительности. Я даже сознательно растравливал себя, вспоминая рассказы местного смотрителя Саныча о разных острых историях происшедших в этих глухих местах. Сердце начинало биться чаще, но, мало – помалу, мысли о предстоящей рыбалке вышли на первый план, и все вернулось в привычное русло. Решил подняться на моторе километров на пятнадцать вверх, по дороге примечая перспективные места, а потом, сплавом, тщательно все их обловить. Берега густо заросли травой чуть ли не в человеческий рост, ольхой, ивой. Особняком, кое-где стояли гигантские чозении. Кос не было, так что рыбачить можно было только из лодки.
Достаточно поднявшись, сошел со струи в тихое улово и с удовольствием снарядил спиннинг. Было просто приятно держать в руках шикарный трехметровый Форслайт Гари Лумис, подарок друзей. Такой пушкой можно забросить все, что угодно и куда угодно. Приманок на чавычу у меня хватало. Вода мутная. Ставлю японскую серебристо-розово-голубую колебалку с двумя одинарниками и октопусом. Возле борта лодки проверяю, как играет – красота, сам бы съел. Раскладываю гигантский подсак, полезная штука. Если что, и рыбака из воды можно вытащить. Выкладываю из чехла фотоаппарат. Все. Я готов. Немножко посидел, посмотрел по сторонам. Как хорошо….
Выхожу на течение, немного спускаюсь. Река делает поворот. Чуть ниже, под струей, ближе к берегу – хорошее место для отстоя ходовой рыбы. Там совсем тихо, да и глубина большая. Удобно бросать именно отсюда. Приходится якориться. Тщательно, веером пробрасываю. Тишина. Меняю колебалку на вертушку Блю Фокс – ее я чувствую лучше. Все равно тихо. Грустно. Разворачиваюсь и начинаю пробрасывать зону вверх по течению – там тоже затишок, но глубина значительно меньше. Сразу же поклевка. Одну за другой ловлю две приличные микижи и хорошую кунджу. Еды хватает, рыбу отпускаю. Ради интереса, ставлю большого радужного тасманца – опять микижа. Какая же, все-таки, красивая и сильная рыба, действительно радужная форель! Уже веселее, но это не то, что мне нужно. Спускаюсь еще ниже. Неплохой глубокий плес с медленным течением и выходом старицы. Наверное, единственное место, где берег пологий, зарос высокой травой, но деревьев нет. Пробую пробрасывать с берега. Спиннинг – песня, трава почти не мешает, но поклевок нет. Заморосил дождик. Убрал фотоаппарат в чехол, спрятал его в контейнер, одел куртку. Сел в лодку и оттолкнулся от берега.
Обычно, насколько я знаю, рыбалка спиннингом в проводку на чавычу происходит иначе. Это не сплав и не ходовая рыбалка. Матерые чавычатники располагаются на берегу или на заякоренной лодке возле проверенных мест отстоя рыбы. Это слияния проток с быстрым и медленным течением, выходы глубоких стариц. Часто устья притоков, несущие в русло более чистую и прохладную воду, просто глубокие и спокойные плесы. А затем, практически не сходя с места, часами забрасывают в воду приманки, чаще всего крупные колебалки, соблазняя ими чавычу. Вернее, даже не соблазняя, а раздражая. Чавыча не питается в реке, она, по всей видимости, отгоняет, кусает, убивает потенциальных пожирателей своей икры и молоди. Или попросту уничтожает раздражающий ее фактор. Смысла куда-нибудь двигаться нет. Рыба придет сама. Это проверенная годами практика.
Но я так рыбачить не хотел. Да это однообразная работа, а не интересная рыбалка! Я не за этим ехал тысячи километров! У меня просто не хватало терпения оставаться на одном месте и кипятить воду блеснами. Тем более, что проверенных годами мест стоянок рыбы я не знал, тем более, что это моя первая настоящая рыбалка на чавычу и знания у меня больше теоретические, чем практические. А самое главное «тем более», что мы попали. Попали, как раз, между двумя ходами чавычи. Встречая нас на базе, Саныч сразу сказал, что здесь чавыча идет двумя толчками. А мы приехали, как раз, между ними. Правда и сейчас она идет, но слабо, понемножку. Да и спиннингами ее здесь не ловят, только браконьеры сетями. Вот такие дела. Но меня это только подстегнуло. Что ж, выбора нет, будем ее ловить сейчас. Будем ее искать. Чем я и занимался.
Сплавляясь по течению, я останавливался в интересных местах, бросал и бросал спиннингом, постоянно меняя проводку и приманки. Ловилась микижа, кунджа, гольцы, но чавычи не было. Дождик давно закончился, дело шло к вечеру. Темнеет здесь в это время очень поздно. Сумерки начинаются около двух часов ночи, так что темноты я не боялся, а вот ребята на базе могут и забеспокоиться. Приближаюсь к симпатичному заливчику. Очень интересный, небольшой. С обрывистым берегом внизу по течению и пологим в остальной части. Чуть выступающий обрывистый берег отбивает часть основной струи в узкую обратку. Она идет вдоль всего берега заливчика и вверху встречается с основным течением, образуя небольшие бочки. Примерно посередине залива впадает небольшой ключ. Ну вот, здесь порыбачу – и домой. Посмотрел на часы – без четверти десять.
Бросать якорь пришлось на течении. Лодку сносило, якорь не держал. Получилось с третьего раза, да и то, только потому, что он, видимо, зацепился за подводную корягу. Посидел, огляделся. Оказывается, за мной наблюдают. Пара огромных белоплечих орланов гордо сидела на верхушке высоченной чозении и наблюдала за моими действиями. Наверное, почувствовав мой взгляд, красиво взлетели.
Пробрасывать начал снизу, от обрывистого берега. Раз, другой – тихо. Третий заброс получился как раз в место впадения ключика. Оборотом катушки выбрал слабину лески после заброса, завел серебристый лепесток Блю Фокса. Пока не подматываю, чувствую вращение лепестка, вертушка медленно опускается ко дну. Обратка понемногу сносит ее вверх по течению. Не спеша, очень медленно делаю пару оборотов катушкой. Чувствую какой-то мягкий толчок, как будто блесна зацепила небольшую ветку. Еще не разобравшись, что же это такое, делаю паузу. И, практически мгновенно, следует, опять же мягкий, но уже мощный рывок. Автоматически подсечка! Есть! И это уже не микижа! Что-то, а вернее, кто-то, сгибает в дугу спиннинг и начинает медленно перемещаться по заливу. Я не форсирую события. Сердце сильными толчками начинает разгонять кровь по сосудам, тело становится легким, почти невесомым. Я на взводе. Даже картинка вокруг стала более резкой, четкой. А мозг работает – так, удилище мощное, катушка проверенная, тормоз отрегулирован, леска - новая плетня с хорошим тестом, вертлюг овнеровский надежный. Шансы высокие. Главное не горячиться.
Не форсирует события и рыба. Она не делает резких рывков, не пытается уйти из залива вниз по течению. Просто медленно ходит в толще воды, перемещается в разных направлениях, не очень отдаляясь от лодки. Причем, ходит, куда захочет. Она легко сматывает метры шнура с катушки, правда, с еще не очень сильно затянутым тормозом. Иногда возвращается ближе к лодке, и тогда мне кажется, что она поддается, но пролетает минута, и я понимаю, что это не так. Проходит какое-то время. Я подтягиваю тормоз на катушке и пытаюсь как-то подчинить себе рыбину. Куда там. Спиннинг в дугу, руки в сильном напряжении, шнур натянут как струна, а она только ворочается себе там, где-то внизу. Пока, по чужой воле, она не отдала ни сантиметра шнура. И только тут до меня начало доходить – наверное, там большая рыба. Может быть, даже очень большая. Если за столько времени, я не смог ничего отвоевать у нее – это вполне может быть.
Терпения мне не занимать. Сил у человека, однозначно, больше. Повоюем. Время шло. И она стала поддаваться. Понемногу, по десять, по двадцать сантиметров я начал подтягивать ее. Нет, не к лодке – к поверхности. А когда, через какое-то время, на поверхности воды вывернулся хвост, мне стало жутко. Это даже не подборная, это какая-то снеговая лопата.
Легкости в теле у меня уже давно не было. Спина ныла, руки, особенно правая, от постоянного напряжения немели. Хотелось пить. Я, время от времени, упирал комель удилища в живот и давал отдых хотя бы одной руке. А каково приходилось чавыче? Это какой же силищей наделила природа этого лосося, неуклонно идущего на нерест.
Чавыча тоже уставала. Когда, в первый раз, я подтянул ее ближе к лодке, понял сразу три вещи. Во-первых, это была не она. Это был он, здоровенный самец с уже слегка деформированной челюстью и начинавшем проявляться брачном наряде. Во-вторых, я не правильно заякорил лодку. Ахиллес стоял на струе, близко к зоне с относительно спокойным течением, но метра два стремнины между лодкой и уловом оставались. И это здорово увеличивало шансы рыбы, а мои, соответственно, уменьшало. И главное, в-третьих. Я увидел чавычу всю – от головы до хвоста. И понял, что даже, если мне, каким-то образом, удастся одеть на нее подсак, что было сомнительно даже учитывая его гигантские размеры, поднять рыбу в эту лодку-малютку я просто не смогу.
Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Удерживая чавычу где-то метрах в двух-трех от лодки, я перехватил спиннинг, уперев его в живот, освободил левую руку. Рыба пока вела себя удивительно спокойно. Попытался сорвать якорь, чтобы сплавиться и пристать где-то ниже. Глухо, одной рукой никак, корча держит крепко. Непроизвольное движение спиннингом и рыбина резко ныряет под лодку, на стремнину. Черт, она чуть не вырвала у меня спиннинг! Чтобы не упустить рыбу, пришлось по самую катушку опустить удилище концом вниз под воду. Лодка опасно накренилась. Но чавыча пошла вниз по течению и лодка выровнялась. Все, на течении я ее не удержу… Однако, чавыча не пошла далеко вниз. Через несколько метров она опять уходит в залив. Что же ее там держит? Я перевел дыхание, немного успокоился.
Все начинается сначала. В несколько приемов я переложил подсак с носа лодки на корму. Это было не просто. Но необходимо. Завести его сверху нереально. Опять, не скоро, помаленьку, подтянул рыбу к лодке, к границе быстрого течения. Максимально подмотал леску, чтобы только движением удилища, не затянуть, а сплавить рыбину по течению в сачек. Спиннинг, упирая в живот, в левую руку, правой беру здоровенный подсак. Это все в маленькой лодочке – представляете мою позу? Приготовился – пошел! Черта с два! Сильное течение не позволило завести подсак одной рукой, чавыча метнулась в залив. Я без сил свалился в лодке. Отдышался. Чавыча отошла метров на пятнадцать. Встала. Наверное, ей тоже нужно отдышаться.
Что же делать то? Опять попытался сорвать якорь. Никак. Фотоаппарат в контейнере в чехле, тоже не достать одной рукой. Честно говоря, уже и спиннинг держать было не просто. Постоянное напряжение делало свое дело. У чавычи, похоже, тоже силы на исходе. Сопротивление ослабевает. Скорее уже механически, чем осмысленно, в третий раз подвожу ее к лодке. Голова пустая, никаких мыслей. Внимательно рассматриваю. Отчетливо вижу тройник блесны, хорошо зацепившийся одним крючком за нижнюю челюсть. Отверстие вокруг жала уже расширилось, это хорошо видно, а бородки крючков подогнуты внутрь, чтоб легче было рыбу отпускать. Один раз дашь слабину – и все. Нужно принимать решение, дальше тянуть некуда. Немыслимым образом извернувшись, левой рукой беру подсак и пытаюсь завести его сверху по течению. Одновременно, изо всех сил, подтягиваю чавычу к лодке через стремнину. Подсак заходит удачно, левым краем под голову, правым под рыбину ближе к ее середине, леска сверху. Течение толкает подсак на чавычу. Сейчас, если мне удастся, ослабив леску завести его чуть - чуть глубже, все будет хорошо! Эх… Да, видно, не судьба. Один из свободных крючков тройника зацепился за сетку подсака и при его движении вперед, просто вынул тройник из челюсти. Немая сцена – я, со спиннингом и подсаком стою в лодке, а течение уносит практически обессиленного, неподвижного здоровенного самца чавычи.
Посмотрел на часы. Половина одиннадцатого. Не может быть! Значит наш с чавычей поединок длился больше сорока минут. В душе что-то шевельнулось. Наверное, все правильно. Так все и должно было произойти. В ближайшем спокойном улове чавыча придет в себя и отправится дальше в свой трудный путь. Кто знает, чем бы закончилась эта история, не зацепись тройник за подсак? И для чавычи. И для меня. Судьба давала мне уникальный шанс, я его упустил, но, почему-то, горечи не было. Может быть, потому, что я понимал, что шансов победить ее у меня было очень мало. Может быть, потому, что случай побороться с такой рыбиной выпадает далеко не каждому, и одно это уже большая удача. Вот сфотографировать ее не удалось, это да…. И потом, позже, много раз разбирая по минутам эти события, я понял еще одно. Непобежденным, этот самец чавычи, оставил гораздо более заметный след в моей памяти, чем, пускай, хоть и замечательный, но трофей.
