Продолжаем публикацию стихов сибирского рыболова Анатолия Артемьевича:
НА СОБЬ - ЮГАНЕ.
Я снова здесь, на Собь - Югане,
О чем так долго я мечтал.
Вдали, под вечными снегами,
Сияет Северный Урал.
Звенит мотор на верхней ноте,
Слегка подрагивает пол.
И вот, на новом повороте
Открылся вид на Наpопол.
Здесь все по-прежнему. Зимовье
Стоит на правом берегу,
Листвянки, словно в изголовье,
Покой той ямы берегут.
В заветном месте «Вихрь» заглушен,
Натянут якорный канат.
Сижу я, тишиной оглушен,
Как перед «пеналем» фанат.
Вдруг, на покатой глади плеса,
Огромным брызгая хвостом,
Вблизи от лодочного носа
Щучища плюхнулась китом.
А вон еще! А там дpугая!
Дельфинами из темных вод,
Плескались, тишину пугая,
Устpоив шумный хоpовод.
Рукой дpожащей pасчехляю
Я спиннинг, делаю бpосок...
И в глубине блесна, вихляя,
На щучий целится висок.
Над ухом не услышу пушку
Сейчас я, замеpла душа,
Лишь метpы лески на катушку
Рука мотает не спеша.
И вот он миг! Удаp, подсечка!
Рывок и,.. тяжесть на pуке.
Зашлось, заекало сердечко
И понеслось на pысаке.
Вдpуг легкость! Бешено вpащая,
Я выбираю слабину,
Как скакуна я укpощаю..
Свеча! И снова в глубину!
Ревет катушка, пальцам больно,
Тpещетка с тоpмозом дымят,
Молюсь в душе непроизвольно,
На спиннинг я бpосая взгляд.
Как вечность тянутся минуты,
Но вот уже слабей напор.
Хоть спиннинг мой дугой согнутый,
Но я готовлю свой багор.
И вот из темной глубины,
Такое лишь во сне бывает,
Пятно пугающей длины,
Натужно, медленно всплывает.
Уж на повеpхности спина
Желто - зеленым ягуаpом.
Товаpищ ахнул: «Н-и-и хpена!»
И спешно целит «Индустаpом»
А щука, будто бы зевая,
С блесною в пасти, как с пером,
Вдоль боpта чинно пpоплывает
Над изготовленным багpом.
Удаp! Как классики учили,
В подбpюшье, ближе к голове,
Мы не таких еще «мочили»,
Видали и поздоpовей!
Фонтаны бpызг!! Пол-пуда щуку,
Как заключительный аккоpд,
Я на багpе, зажатом в руку,
Тащу чеpез высокий боpт.
Все кончено..Тpясутся pуки,
Зевает щука на полу..
И тишина,.все смолкли звуки,
Лишь шорох ветpа по веслу...
---------- Сообщение добавлено в 11:56 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 11:52 ----------
РЫБА ДЕТСТВА.
Сегодня я в реке под перекатом,
В теснине гор, укутанных тайгой,
Поймал на старую блесёнку, типа «Атом»,
Ленка, которого здесь все зовут майгой.
Майга, ускуч – сибирская форель.
Весь в искрах солнца, крапинках и рисках.
Любая, из великих, акварель,
Не передаст натуру даже близко!
И каждый раз, любуясь совершенством,
Его пропорций, линий и цветов,
Я вспоминаю в детстве деревенском
Гольянов бойких – первый мой улов.
Как они схожи! Форма и окрас…
И был бы компромисс в этом вопросе,
Если ленка уменьшить в десять раз,
Или гольяна увеличить до лосося.
Я помню речку в балке за деревней
С названьем скромным Боровской Ручей.
Там омут был в тени берёзы древней,
С водою зуболомной от ключей.
Туда мы бегали, босая детвора,
С прутами удилищ из дикоросов,
Где вместо лески – нить из фельдикоса,
И наплав из гусиного пера.
Порою, слушая пресыщенных нытьё,
Я вспоминаю те, сороковые,
И три крючка, что выменял впервые,
У коробейника на старое тряпьё.
В том омуте, в прогретой его части,
Шныряли стайки рыбок небольших.
С азартом пробуждающейся страсти,
За ними наблюдали мы в тиши.
С какою жадностью набрасывались валом
Они на хлебный мякиш на крючке!
И солнце золотинками сверкало,
На каждом этом маленьком бочке.
Тут не зевай! Короткая подсечка,
И вот уже мой пыл вознаграждён!
Очередной гольян из этой речки,
Переселялся прямо в мой бидон.
Когда ж я приходил под вечер с речки,
Неся улов с сияющим лицом,
Их бабка запекала в русской печке,
Залив сметаной деревенской и яйцом.
Я «уплетал» их, гордый от сознанья,
Своей полезности, и от того, что дед
Мне говорил: «добытчик», в назиданье,
Подогревая страсть на много лет.
С тех пор я много разных рыб ловил.
За тридевять земель и по соседству,
Но до сих пор я помню, не забыл,
Тех маленьких гольянов – рыбу детства.
---------- Сообщение добавлено в 12:02 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 11:56 ----------
ТАЙМЕНЬЯ ЖАДНОСТЬ.
Походный отпуск шёл к концу,
В душе боролись радость с грустью.
Река катила воды к устью,
Как дань великому Творцу.
В последний раз мы стали днёвкой,
Прервав на день дороги нить,
Что бы классической «мышковкой»
Сезон таймений завершить.
Сентябрь коротким «бабьим» летом
Звенел вокруг, как хрусталём,
Всё наполняя чудным светом,
Как в храме перед алтарём.
Тайга, купаясь в свете этом,
В палитре радужных цветов,
Цвела одним большим букетом,
По склонам видимых хребтов.
С осенних лиственниц струилось
Живое золото хвои,
Казалось, осень торопилась
Закончить чудеса свои.
Я шёл вдоль берега, рыбача,
От красок осени хмельной,
В душе надеясь на удачу,
С ружьём – двустволкой за спиной.
Вдруг, мне навстречу появился,
Крохаль, летящий над водой,
Который слёту приводнился
На тихий плёс передо мной.
И сразу же, меня заметив,
Он неожиданно нырнул…
В трофей, себе его наметив,
Я взял ружьё «на караул».
Но, время шло, я зря таился.
Крохаль не вынырнул нигде,
Словно бесследно растворился,
Исчез в таинственной воде.
День кончился, собравшись вместе,
Нехитрый ужин проглотив,
Мы, обсудив дневные вести,
Последний ждали позитив.
Когда ж с прибрежного утёса
Вечерний сумрак стал сползать,
Мы, став вдоль «кормового» плёса,
Все дружно стали «мышковать».
Ночная ловля на «мыша»…
Воспоминания так ярки!
И помнит до сих пор душа,
Те ночи, как судьбы подарки.
Взмах, как заученный урок.
«Мышь» - в темноту…Шлепок…Проводка.
Все нервы собраны в комок,
И от волненья сохнет глотка.
И каждый раз, к богам взывая,
Ты ждёшь, что вот, сейчас…Сейчас…
Раздастся, тишину взрывая,
Удар! Пробьёт твой звёздный час!
А вскоре полная луна
Всплыла огромным медным тазом,
И, светом тем озарена,
Река преобразилась разом.
Всё стало призрачно - размытым,
Утёс, фигуры, берега…
Какой – то тайною покрыты,
И эта речка, и тайга…
Но, вдруг, в реальность возвращая,
К делам сегодняшним, земным,
Раздался всплеск, предвосхищая,
Борьбу с разбойником речным.
Подсечка! «В тёмную», на звуки
Рывок!! Я еле устоял.
И спиннинг, мне ломая руки,
В дугу согнувшись,застонал.
И там, где «мышь» моя упала,
Вода вскипела…. А потом…
Большая рыба заплескала,
Забила яростно хвостом..
А тут ещё, луна за тучу
Некстати спрятала свой лик,
И темнота, ещё тягучей,
И гуще стала в тот же миг.
Таймень, это был он, конечно,
«Бурунил» гладь спокойных вод,
И этой драмы быстротечной
Ещё не ясен был исход.
Он сразу же «попёр», срывая
Катушки жёсткий фрикцион,
Сказав тем, явно, не скрывая,
Что без борьбы не сдастся он.
Затихнув, стал давить упрямо,
Пытаясь оборвать «узду»,
Стремясь уйти на слив, где яма
Уходит круто в «борозду».
На шум борьбы уже спешили
Ко мне друзья. И мы втроём,
Финал той сцены завершили,
Подсвечивая фонарём.
И пусть он был такой «упёртый»,
Такой отчаянный боец,
Мы извлекли на берег твёрдый
Его из ямы, наконец.
Он впечатлял своим размером!
Длиной – метр двадцать, весом – пуд!
Лосось с прекрасным «экстерьером»…
Лишь был живот его раздут,
Да пасть налимья искажала
Его классическую масть,
Своим размером поражала,
Не дай Господь, в неё попасть!
Когда же, поутру, мы вскрыли
Его раздувшийся живот –
От удивленья рты раскрыли,
Осмыслив слово «живоглот».
Там мы нашли….Внутри желудка,
Лежала, «не помяв пера»,
Мной не подстреленная утка,
Навек нырнувшая вчера.
Вот это жадность! С уткой в брюхе,
Ведь проглотил то не ерша,
Словно с недельной «голодухи»,
Ещё польстился на «мыша»!
………………………………….
Таймень за жадность был наказан.
Тот случай, много лет спустя,
Взял темой данного рассказа
Я, ностальгически грустя.
