"КОМИНГС"
"К О М И Н Г С "
Были в жизни случаи, когда мне не везло, и не везло как-то неожиданно. В этот раз случилось всё предсказуемо.
В нашем поселке, как и везде молодежь, когда подходил срок, уходила служить в армию. Служить в армии было почетной обязанностью. Мы, не то, чтобы рвалась служить, но считали так, раз надо, значит надо, и все относились к этому спокойно, считали так, раз берут, то значит, мы доросли и достойны этого. Служить не брали только из-за плохого здоровья, таких ребят, было очень мало, им не завидовали, разве можно нездоровым завидовать.
Здесь мне повезло, меня взяли, но повезло не со всем, как мне тогда казалось. Призвали меня на флот, служить на целый год больше чем в армии, этому тоже не каждый позавидует, и я тоже не обрадовался, тем более девушка у меня была, любовь, жалко её оставлять на четыре года.
Вот уже более полгода осваиваю морскую терминологию «бак», «полубак» «обрез», «кандейка», и, конечно же «камбуз», ну куда без него.
Это на корабле, а в учебном отряде, где проходил курс молодого бойца, услышал слово «комингс». В свое время, читая Станюковича, мне попадались непонятные слова, приходилось смотреть в конце книжки, где объяснялось их значение. Я помнил, что «комингс» это на нашем обычном языке означает – порог. А вот полное и настоящее значение этого слова, в дальнейшем пришлось понять, в прямом смысле, собственной головой.
Учебный отряд, где проходили курс молодого бойца, был очень странный. Форма одежды у служивых, была военно-морская, отличалась только погонами, они были голубые, а у нас черные. Нам объяснили, что это морская авиация и воинская часть называлась ШМАС - Школа младших авиаспециалистов, ну какой у авиаторов «комингс». Но эти авиаторы были помешаны на морских терминах. Командир взвода у нас был ефрейтор Белов. Он только что получил одну первую нашивку на пагонах и ему доверили нас молодых. Не смотря на то, что форма у «шмасовцев» была морская, звания у них были армейские, ефрейторы, сержанты, майоры и т.д. Вот этот, «забери, его…», ефрейтор учил нас переступать «комингс», чего его переступать я не мог понять. Обыкновенная, стертая башмаками донельзя, планка в дверном проёме нашей казармы. А он утром или когда ему вздумается, скомандует «подъём» или просто «внимание, выходи строиться», сам встанет на выходе и наблюдает, как все выбегают строиться, если хотя бы один из сорока человек, наступит на этот злосчастный комингс, он снова всех в казарму и опять «строится». Так мы могли бегать и строиться от завтрака до обеда, конечно, если не было других работ и занятий. А работы и занятия это, копание траншеи для водопровода и строевые занятия. Другим нас не занимали. И так мы бегали, как ненормальные и не могли понять, что ему от нас надо, я считал, что стал маленьким начальником и потешается над молодыми. Потом мы узнали, что оказывается на комингс нельзя наступать.
Почему нельзя я узнал уже здесь на корабле, и не от какого-то ефрейтора, а от самого «Комингса».
Стоял на вахте дозорного по кораблю. Вахта несложная, - каждый час надо было обойти важные точки корабля и секретные посты. Осмотреть, чтобы всё было в порядке, если есть замечания, записать в журнал и принять меры их устранению, на опечатку, поставить соответствующий часу обхода оттиск и всё.
Разрешалось посидеть в дежурной рубке, в которой, как правило, находились трое вахтенных: Дежурный по низам, дозорный по кораблю и рассыльный. У каждого свои задачи.
С самого рождения я люблю воду, нет, не ту которую мы пьём, а ту, которая нас окружает. Воду в лужах, в болотах, в реках, ту, которая течет и ту, которая стоит. Вода в таком виде для меня, это другой мир, мир параллельный тому в котором живу я. Мир воды, это тайна и тайна не только для меня тайна для всех, но многие люди не замечают этой тайны и поэтому равнодушны к воде. Они, конечно её используют, но как дополнение к своей жизни, пьют, моются, плавают, ходят под парусом или гоняют на гидроциклах. Меньшинство людей обращают внимание на то, что вода живет. Мне ещё в детстве стало это понятно, тогда я уже видел, какая жизнь кипит в обыкновенной, застоявшейся после дождей, луже, и мог часами наблюдать за этой жизнью.
Да это моя слабость, но с этой слабостью почему-то боролись все, кто меня окружал, мама, папа, соседи, не понимали друзья, все кроме меня. Мне эта слабость нравилась и я жил ею. Даже представить было трудно, какое для меня было счастье сейчас, на корабле ощутить под собой эту огромную, земную лужу. Мне очень хотелось знать, как эта лужа живет, что в ней есть, и с самого прихода на корабль хотелось этого. Судьба доверила мне быть в этой стихии. Дома чтобы быть поближе к воде я рыбачил. Родители меня гоняли за рыбалку потому, что от этого занятия я терял голову. Особенно отец, у него была возможность отхлестать меня своей портупеей после того, как, просидев где-то у речки до темноты, я приходил домой за полночь. Для тех, кто не знает, портупея, это не просто «родительский ремешок», которым воспитывали и моего друга одноклассника, соседа Генку Вандровского, а это набор узких и широких ремешков с различными кольцами, крючками и бляшками, вообще изысканный, и, очень воспитательный инструмент.
Сейчас корабль в дрейфе. Ночь. Экипаж отдыхает перед ожиданием боевой работы. У меня в запасе полчаса. В свободное время, была изготовлена, из консервной банки с помощью паяльника и олова, рыболовная блесна.
В ГМС у своего земляка, каплея Кипеня В.А. я выклянчил миллиметровую леску, которой у него было в достатке, т.к. он возглавлял корабельную метеослужбу, где на леске запускали метеозонды, для предсказания погоды. На юте включен прожектор, под лучом, которого плавает всякая океанская живность. В основном это кальмары, акулы и шустрые, как молния быстрые макрели. Это просто фантастически красивая рыба, я позже узнал, что правильное название её - макрель радужная.
Погода не очень, дует приличный ветерок, блесна оказалась легкой для такой погоды. Забрасываю, я её рукой, летит-то она хорошо, но ветер, он сейчас мой враг, не даёт опуститься блесне в толщу воды и она как нахлыстовая мушка, слегка касаясь волны, скользит по поверхности и действительно напоминает какое-то насекомое. На границе освещения видно стайку макрелей. Добросить туда блесну не получается.
Моё свободное время заканчивается. Но вот ветер сжалился надо мной и после броска подхватил блесну, и, выгнув дугой всю мою снасть, легко зашвырнул блесну прямо в стаю рыб. Дальше всё произошло мгновенно, одна из рыб молнией метнулась к блесне, чуть не выдернула леску у меня из рук. Судорожно вытаскивая это создание океана на борт, я молил Бога, чтобы она не свалилась в воду. Вот рыбка на палубе бьётся и подпрыгивает. Хватаю её, и прямо с юта прыгаю в люк, бегу по проходу и в одном из проемов наступаю на комингс…
Не знаю, сколько прошло секунд или минут, придя в себя, лёжа на палубе, увидел прыгающий рядом трофей, тут же валялась бескозырка, в голове шумело, по лицу текла кровь. Я понял, что разбил голову о верхнюю часть проёма.
Подняв бескозырку и рыбу, поплелся в кубрик. Дневальным стоял земеля Владислав Коломеец, он помог залить рану йодом.
Кровь остановилась.
История закончилась.
Матрос научился перешагивать комингс.
Сегодня считаю, что сорок лет назад мне очень повезло, потому что я попал служить на флот, ну где бы я ещё наступил на настоящий комингс и любовь моя теперь при мне и все, что с ней связано.
24.01.2009г. Москва Семёныч
Были в жизни случаи, когда мне не везло, и не везло как-то неожиданно. В этот раз случилось всё предсказуемо.
В нашем поселке, как и везде молодежь, когда подходил срок, уходила служить в армию. Служить в армии было почетной обязанностью. Мы, не то, чтобы рвалась служить, но считали так, раз надо, значит надо, и все относились к этому спокойно, считали так, раз берут, то значит, мы доросли и достойны этого. Служить не брали только из-за плохого здоровья, таких ребят, было очень мало, им не завидовали, разве можно нездоровым завидовать.
Здесь мне повезло, меня взяли, но повезло не со всем, как мне тогда казалось. Призвали меня на флот, служить на целый год больше чем в армии, этому тоже не каждый позавидует, и я тоже не обрадовался, тем более девушка у меня была, любовь, жалко её оставлять на четыре года.
Вот уже более полгода осваиваю морскую терминологию «бак», «полубак» «обрез», «кандейка», и, конечно же «камбуз», ну куда без него.
Это на корабле, а в учебном отряде, где проходил курс молодого бойца, услышал слово «комингс». В свое время, читая Станюковича, мне попадались непонятные слова, приходилось смотреть в конце книжки, где объяснялось их значение. Я помнил, что «комингс» это на нашем обычном языке означает – порог. А вот полное и настоящее значение этого слова, в дальнейшем пришлось понять, в прямом смысле, собственной головой.
Учебный отряд, где проходили курс молодого бойца, был очень странный. Форма одежды у служивых, была военно-морская, отличалась только погонами, они были голубые, а у нас черные. Нам объяснили, что это морская авиация и воинская часть называлась ШМАС - Школа младших авиаспециалистов, ну какой у авиаторов «комингс». Но эти авиаторы были помешаны на морских терминах. Командир взвода у нас был ефрейтор Белов. Он только что получил одну первую нашивку на пагонах и ему доверили нас молодых. Не смотря на то, что форма у «шмасовцев» была морская, звания у них были армейские, ефрейторы, сержанты, майоры и т.д. Вот этот, «забери, его…», ефрейтор учил нас переступать «комингс», чего его переступать я не мог понять. Обыкновенная, стертая башмаками донельзя, планка в дверном проёме нашей казармы. А он утром или когда ему вздумается, скомандует «подъём» или просто «внимание, выходи строиться», сам встанет на выходе и наблюдает, как все выбегают строиться, если хотя бы один из сорока человек, наступит на этот злосчастный комингс, он снова всех в казарму и опять «строится». Так мы могли бегать и строиться от завтрака до обеда, конечно, если не было других работ и занятий. А работы и занятия это, копание траншеи для водопровода и строевые занятия. Другим нас не занимали. И так мы бегали, как ненормальные и не могли понять, что ему от нас надо, я считал, что стал маленьким начальником и потешается над молодыми. Потом мы узнали, что оказывается на комингс нельзя наступать.
Почему нельзя я узнал уже здесь на корабле, и не от какого-то ефрейтора, а от самого «Комингса».
Стоял на вахте дозорного по кораблю. Вахта несложная, - каждый час надо было обойти важные точки корабля и секретные посты. Осмотреть, чтобы всё было в порядке, если есть замечания, записать в журнал и принять меры их устранению, на опечатку, поставить соответствующий часу обхода оттиск и всё.
Разрешалось посидеть в дежурной рубке, в которой, как правило, находились трое вахтенных: Дежурный по низам, дозорный по кораблю и рассыльный. У каждого свои задачи.
С самого рождения я люблю воду, нет, не ту которую мы пьём, а ту, которая нас окружает. Воду в лужах, в болотах, в реках, ту, которая течет и ту, которая стоит. Вода в таком виде для меня, это другой мир, мир параллельный тому в котором живу я. Мир воды, это тайна и тайна не только для меня тайна для всех, но многие люди не замечают этой тайны и поэтому равнодушны к воде. Они, конечно её используют, но как дополнение к своей жизни, пьют, моются, плавают, ходят под парусом или гоняют на гидроциклах. Меньшинство людей обращают внимание на то, что вода живет. Мне ещё в детстве стало это понятно, тогда я уже видел, какая жизнь кипит в обыкновенной, застоявшейся после дождей, луже, и мог часами наблюдать за этой жизнью.
Да это моя слабость, но с этой слабостью почему-то боролись все, кто меня окружал, мама, папа, соседи, не понимали друзья, все кроме меня. Мне эта слабость нравилась и я жил ею. Даже представить было трудно, какое для меня было счастье сейчас, на корабле ощутить под собой эту огромную, земную лужу. Мне очень хотелось знать, как эта лужа живет, что в ней есть, и с самого прихода на корабль хотелось этого. Судьба доверила мне быть в этой стихии. Дома чтобы быть поближе к воде я рыбачил. Родители меня гоняли за рыбалку потому, что от этого занятия я терял голову. Особенно отец, у него была возможность отхлестать меня своей портупеей после того, как, просидев где-то у речки до темноты, я приходил домой за полночь. Для тех, кто не знает, портупея, это не просто «родительский ремешок», которым воспитывали и моего друга одноклассника, соседа Генку Вандровского, а это набор узких и широких ремешков с различными кольцами, крючками и бляшками, вообще изысканный, и, очень воспитательный инструмент.
Сейчас корабль в дрейфе. Ночь. Экипаж отдыхает перед ожиданием боевой работы. У меня в запасе полчаса. В свободное время, была изготовлена, из консервной банки с помощью паяльника и олова, рыболовная блесна.
В ГМС у своего земляка, каплея Кипеня В.А. я выклянчил миллиметровую леску, которой у него было в достатке, т.к. он возглавлял корабельную метеослужбу, где на леске запускали метеозонды, для предсказания погоды. На юте включен прожектор, под лучом, которого плавает всякая океанская живность. В основном это кальмары, акулы и шустрые, как молния быстрые макрели. Это просто фантастически красивая рыба, я позже узнал, что правильное название её - макрель радужная.
Погода не очень, дует приличный ветерок, блесна оказалась легкой для такой погоды. Забрасываю, я её рукой, летит-то она хорошо, но ветер, он сейчас мой враг, не даёт опуститься блесне в толщу воды и она как нахлыстовая мушка, слегка касаясь волны, скользит по поверхности и действительно напоминает какое-то насекомое. На границе освещения видно стайку макрелей. Добросить туда блесну не получается.
Моё свободное время заканчивается. Но вот ветер сжалился надо мной и после броска подхватил блесну, и, выгнув дугой всю мою снасть, легко зашвырнул блесну прямо в стаю рыб. Дальше всё произошло мгновенно, одна из рыб молнией метнулась к блесне, чуть не выдернула леску у меня из рук. Судорожно вытаскивая это создание океана на борт, я молил Бога, чтобы она не свалилась в воду. Вот рыбка на палубе бьётся и подпрыгивает. Хватаю её, и прямо с юта прыгаю в люк, бегу по проходу и в одном из проемов наступаю на комингс…
Не знаю, сколько прошло секунд или минут, придя в себя, лёжа на палубе, увидел прыгающий рядом трофей, тут же валялась бескозырка, в голове шумело, по лицу текла кровь. Я понял, что разбил голову о верхнюю часть проёма.
Подняв бескозырку и рыбу, поплелся в кубрик. Дневальным стоял земеля Владислав Коломеец, он помог залить рану йодом.
Кровь остановилась.
История закончилась.
Матрос научился перешагивать комингс.
Сегодня считаю, что сорок лет назад мне очень повезло, потому что я попал служить на флот, ну где бы я ещё наступил на настоящий комингс и любовь моя теперь при мне и все, что с ней связано.
24.01.2009г. Москва Семёныч