Как Муромец и Никитич рыбалями были
Задумана сия поездка была задолго до неспокойных нонешних времен… Решили два добрых молодца, которых в деревне знают как богатырей Илью Муромца и Добгыню Никитича, выехать в земли русские, сильно далекие от стольного града. Алеша же Попович, не сойдясь с барином во мнениях и потерявшись в делах повседневных и собственных желаниях, остался возделывать родной огород. И всбрендилось им с бодунища какого-то оставить верных коней в сараях и податься в первопроходцы-пешеходцы. Не дает видно покоя их буйным головушкам славушка Пржевальского… И вот, с трудом вспахав в субботу положенную деляну на поле барина и захватив на подводу жену, Илюша, несильно подхлестнув лошадь, покатил за Добгыней. Посетив хату Добгыни и забрамши его, наши хлопцы дали лошадке хороших вожжей в сторону Рязанской губернии, в которой правил нонче царский лизоблюд Шпак из военных… Издала та чиновьичья скотинка указ недобрый, в котором черным по серому прописала, что негоже в мае месяце промышлять рыбу рязанскую из спортивного интереса, ибо не стало житья браконьерам – невозможно поставить сеть – приезжие цепляют своими дурацкими железками на прозрачных нитях и рвут, оборванцы окаянные. Но долго ли коротко ли прибыли через 3,5 часа наши богатыри в Рязань к теще Илюшиной вместе с его женой и прочей поклажей, которая составляла ни много ни мало а две сумы заплечных - пуда по два с половиной каждая и седельную длинную суму с ореховыми длинными прутьями для ловли рыбноспортивной. Купив на местном привозе местного же пива и пристроив лошадь на постоялый двор, отправились наши хлопцы до тещиной хаты, где уже золотились на блюде блины, хладилась самогоночка в подполе и жарко потрескивали березовые полешки в бане. Употребив все что послал боженька им в тот вечер, улеглися наши гарные хлопцы по разным печам и дружно захрапели, предвкушая во сне подвиги грядущие. Ранним утром Илюша, проснувшись от неуемного и неуместного желания пива самоликвидироваться путем смешения с местными грунтовыми и не очень водами, начал готовить в дальнюю дорогу своего собут.. тьфу бля соучаснега Добгыню. Тот сильно и больно лягался с печи ногами и ни в какую не хотел вставать, говоря что злые Горынычи на поводках у Шпаковских прихвостней поджидают рыбалей честных на каждой излучине… Но был уговорен и, побив рекорд Муромца (занесенный причем в книгу царских рекордов) по непрерывной отсидке в сортире, вскоре был готов к выходу. Взвалив на богатырские плечи свою поклажу с провизией топливом и прочими необходимыми для всех рыбалей вещами, двинулись наши хлопчеги по направлению к чуду местному – огромной железной змее, которая, грохоча брюхом по просторам рязанским, возила всех недорого а кого победней так и бесплатно куда тем нужно… И привезла после полутора часов пути змея диковинная их в страшную местную глухомань под названием Биркино, где не то что Машку за ляжку не найдешь чтоб ухватить, так даже и духа людского не чуется особо…И пошли наши герои к реке таинственной со странным именем Проня с целью разведать те места нехоженные и покорить буйну местну природушку. Приняв немного низкооктанового горючего, засопели носами и зашоркали подошвами Илюша и Добгынюшка… И добралися вскоре оне до той реки и начали полавливать странных водных тварей, именуемых рыбами, перемежая сей процесс употреблением напитков заморских вместе с закусками. Но то ли в сумах богатырских чего не хватало, то ли в буйных головушках, а однако к вечеру они решили что погоды стоят нонче нерыбальные и пора бы ужо искать место для плотного ужина и постройки избы переносной. И было такое место найдено и ужин плотен и напиток крепок… И домик переносный выстоял и ветер и неожиданный прилив… Поставили на ночь донные снасти рыбали и завалились до рассвета почивать мирно. С восходом солнышка рано проснувшийся Илюша, еле растолкав и объяснив Никитичу что Горынычи в этом сезоне кусаются не больно, пошел с ним порыбалить. И привалило им счастье рыбальное и поймали они несколько рыб диковинных пусть и некрупных, но однакож приятственных. Но пора было сниматься с лагеря и продолжать свой поход нелегкий нашим светозарным. И, потупив очи светлые в пыль дорожную, под гнетом непомерным двинули они в дорогу дальнюю на поиски счастья рыбального… Но было им даровано счастье другое – избитые ноги и ноющие спины и бесконечно петляющая Проня с берегами заросшими, не дающими вкусить прелестей своих нашим измученным путешественникам… И пройдено было с привалами и попойк… тьфу бля перекусами много много верст и увидели наши кросавчеги церквушку дальнюю с переправою капитальной и селением и при них… Воздали хвалу господу и устремились они на берега неизведанные обрывистые. В селении выпили по кружке кваса хмельного, ухнули добро во весь голос и пошли своей тропинкою неведанной. И прошли еще много верст в поисках счастья и места ночлежного и нашли такое, пересеча по дороге реку горную, переправа через которую чуть не лишила родичей наших первооткрываетелей радости от их возвращения. И опять единение с природой, подмоченное ее скверной натурой и опять страстные попытки изловить побольше гадов водных. Долго ли коротко ли, а пора уже и возвращаться в родную деревню. Вернулись к селению при переправе и стали ждать местную чудесную самодвиглую телегу на много душ неприкаянных. И дождались и вернулись к любящей жене Илюшиной и теще его незлобиво – приветливой. И выпито было много кваса хмелящего на радостях от той встречи. И утром следующим, запрягши лошадку резвую в подводу расписную, покатили наши славные ребятушки в родную деревню. Илюша – пахать землицу царскую, а Добгыня – славить товары царской мануфактуры.
Последнее редактирование: