Погода с утра не задалась. Почти сразу стал накрапывать дождь, а встречный ветер мешал работать легкой оснасткой на полуметровой глубине. На прикормку встала мелкая красноперка. Лишь раз удилище согнулось под достойной рыбкой, выхваченной из-под самой травы. Затем подошел стограммовый подлещик. На третьем часу ловли я всё-таки подсёк одного граммов на 400. После этого опарышей, червей и мотыля во всех комбинациях ещё час грызла откровенная мелочь, пока поплавок ровно не пошёл в сторону. После подсечки рыба решительно дернула головой, но от приложенного усилия серебряным листом легла на поверхность. Это опять был не он.
После трех дня клёв затих. Я полазил по ближайшей траве, стараясь между порывами ветра попасть в чистые окна. Иногда это удавалось, но клевавшая и здесь мелочь не оправдывала затраченных усилий. Устав, я вернулся к кормленому месту. Бросил к урезу травы ещё горсть пшена со жмыхом и отправил вслед поплавок.
Ветер не стихал. Поплавок погнало обратно, но в полуметре от уреза травы он решительно ушёл под воду. Подсечка оказалась результативной. Рыба уперлась и, в немного подзабытой мною манере, попыталась оказать сопротивление. Не найдя спасения среди растительности, нехотя дала себя поднять. Но по дороге к сачку опять учинила дебош. Наконец, это был тот, кого я ждал. В линьке оказалось больше 600 г, и по сравнению со сдавшимся без боя подлещиком того же веса, он вызывал уважение. Но главное было даже не в размере, а в том, что он сюда пришёл. Значит, место определено верно.
Я насадил и ещё раз забросил ту же комбинацию – червь и опарыш. Ветром поплавок прибило к трём старым обломанным стеблям тростника. Видимо, он зацепился леской за один из них, так как уже минуту колыхался внутри очерченного ими треугольника. Вот и ладно. Кладу удилище на роготульки, давая руке отдохнуть. Но почти сразу кто-то притапливает антенну, затем ровно, без вздрагиваний, ведёт поплавок и топит его. Подсечка, зацеп. Не жёсткий, когда удилище замирает в безжизненном изгибе, а живой. Массивно повернувшись на месте, «зацеп» бросается вправо и далеко заходит в стебли прошлогоднего тростника. Тот же приём, что и неделю назад. Останавливает его удилище, недавно купленное в Кайде. Вторая рыбалка у «пятерки». Пока не имела нареканий. А как сейчас?
Тяну. Леска выдержит. Связка 0.2-0.16 порвёт здесь любую траву. Бланк, замерший в крутом изгибе, открывает рыбу ото дна. Мощный рывок и через полметра линь зарывается в дно снова. Но пятёрка тянет. Он поддаётся и опять зарывается, уже ближе к чистой воде. Ещё усилие и он на открытом пространстве. Но и в левой части прогала достаточно стеблей тростника. Линь знает об этом и бросается туда. Пятёрка застывает в немыслимом изгибе.
Умница, остановила. Тащи его в центр. Но линь не был бы линем, если бы и здесь не уткнулся мордой в ил. Его надо поднять и не дать больше опуститься, потому что между ним и сачком ещё три метра водной растительности. И он обязательно захочет в неё уйти.
Медленно тянутся секунды. Показалось грузило и опять исчезло под водой. Линь встал в узкий круг, потому что каждая его попытка пойти к траве пресекается сразу. Вот он почти замер на месте. Устал. Теперь можно тянуть. Последний рубеж, не менее сложный. Впрочем, взял линь хорошо, иначе бы давно сошёл. Кромка травы рядом. Ещё усилие, и массивный бронзовый слиток оттенком в патину, показался на поверхности. Он дёргает мордой, и словно расталкивая поднявшиеся со дна зелёные побеги, почти покорно идёт в подсак.
