"Нет, повесился кузнец!" Автор, конечно, приличная сволочь. Заинтриговал и пропал, и гадай тут, утоп он, или нет. Утоп в делах, как вернулся из отпуска. Но нашел силы и закончил рассказ. За то спасибо всем неравнодушным к его судьбе. Итак, продолжение...
Закрывшая полнеба туча уходила на север и как игрушку тащила меня за собой. Байдарка шла параллельно берегу, и шквалистый ветер был готов пресечь любую попытку изменить направление. Преимущество было на его стороне. Эх, как не хватало сейчас второго члена экипажа! Вдвоем бы мы поставили байдарку на нужный курс. А так приподнятый над волной нос лишь увеличивал боковое сопротивление. Упершись в высокий борт, минуту назад ветер легко развернул меня обратно. И никакие усилия не помогли. Через полкилометра береговая линия резко поворачивала вправо. Причалить надо было раньше, иначе ночевать мне сегодня под открытым небом далеко от семьи.
Руки отдохнули и снова подняли весло. Я уже понял свою ошибку. Спастись быстро, уповая только на собственные силы, не удастся. Но, если хоть немного повернуть нос к берегу и грести, появится шанс. Я провел лопастью весла вдоль правого борта вперед, и со словами «Господи, помилуй!» опустил весло слева. Затем размеренно сделал второй гребок, и третий. Движение, положенное на молитву, отвлекло меня от неистовства природы и мыслей о близком конце.
Байдарка пошла под небольшим углом к волне. Сопротивление возросло, ветер потащил её быстрее, но я неприметно отыгрывал у него метр за метром. Через пару минут берег стал прикрывать меня от бури. Я ещё довернул нос, не опасаясь уже, что боковая волна утопит меня. Прямо по курсу, между зарослями тростника, виднелась заводь. Работая обеими лопастями, я заскочил туда на полном ходу так, что вылетел носом на песок. Поднялся из байдарки и продвинул её на полкорпуса вперед. На берегу, под прикрытием леса, было непривычно тихо. Я даже повернулся назад и посмотрел вдаль на воду – не стихла ли буря? Но там по-прежнему неслись вспененные волны.
Кто в море не ходил, тот Богу не молился. «Слава тебе, Господи!» – выдохнул я и подумал, что пора сообщить о себе. Телефоны на острове были выключены из экономии энергии. Я набрал два слова и отправил сообщение: «Я зачалился». Захотят узнать о судьбе мужа и отца, включат и получат.
Минут через пять позвонил сын:
– Пап, у тебя все нормально, я понимаю? – спросил он и, получив утвердительный ответ, добавил. – А мы только что пожар потушили. Ты когда будешь?
Пробираясь вдоль самого берега, где ходом, где волоком, я вернулся в лагерь. Буря прошлась и здесь. Первый порыв ветра сорвал полиэтилен и разметал костер по сухим сосновым иголкам. Пока я боролся с ветром, здесь заливали водой угли, собирая по ходу разбросанную в лесу посуду.
Пятница. За ночь ветер немного утих. В шесть утра, не став никого будить, и вышел на воду. На длинной веревке якорь позволил удержаться на вчерашнем открытом месте. Судак капризничал. Через час на малом ходу ко мне подошёл катер. Это местные решили познакомиться. Двое здесь рыбачат постоянно. Пора бы уже. А то несколько дней наблюдаем друг друга издалека. Мы постояли немного рядом и поговорили за рыбу.
– Судак в этом месте ленивый, – посетовал рыбак. – Не разловишь его.
Мы пожелали друг другу удачи и катер ушел. Я забросил, и когда подводил приманку к борту, почувствовал мощный, непохожий на утренние тычки, удар. После подсечки рыба рванула и сошла. Я подмотал снасть – офсетный крючок был разогнут. Решив, что подошел хороший судак, я поменял легкую приманку. Поставил крючок третьего номера и виброхвост Кинетик ФАТ 2.8”. Но поклёвок больше не было. Я повернулся в байдарке, чтобы ловить с правого борта. И когда приманка в очередной раз сползла со склона в русло, её кто-то так же резко атаковал. Я подсёк. Первая радость, что рыба оказалась крупной, быстро сменилась внутренним напряжением, если не страхом. Тот, кого я вел сейчас под водой, похоже, был сильнее меня. Если бы я сразу не ослабил тормоз катушки, он вырвал бы спиннинг у меня из рук. Борьба продолжилась, но все, что я мог – это не дать рыбе порвать леску. Она тем временем продвинулась к носу, обошла байдарку и направилась обратно. На пути у неё была якорная веревка. Ни остановить, ни поднять свой трофей, я не мог. Рыба завела леску за веревку и уволокла в воду конец удилища. Раздался треск расщепляемого карбона.
Левой рукой я выбрал веревку, желая посмотреть, что стало с моим спиннингом. Секция между первым и вторым тюльпаном расщепилась на половину толщины от загиба на 360 градусов. Спиннинг уцелел, став вдвое чувствительнее прежнего. Я был уверен, что рыба сошла, но веревка дернулась в моей руке. Хищник пытался прорваться обратно, к затонувшим под бровкой брёвнам. Веревка не пускала его, пружинила, и гасила рывки. Тогда он развернулся и пошел обратно в русло.
Я скорее обвел спиннинг вокруг веревки и освободил леску. Теперь в выгодном положении оказался я. Трофей ворочался под бортом, продвигаясь к носу байдарки. Тормоз сдавал леску, я подматывал её, но вдруг натяжение исчезло. Я вытащил приманку из воды. Крючок был в рабочем положении. Рыба сошла.
Через несколько минут, возвращаясь обратно, рядом со мной притормозил тот же катер.
– Что место сменил? – спросил рыбак. – Не клюёт?
Только сейчас я заметил, что стою в стороне от точки, где мы разговаривали с ним.
– Клюёт, – ответил я. – А потом таскает вместе с якорем.
Он выслушал мой рассказ и пошел дальше. Я вернулся на бровку, простоял ещё час без поклёвки и погрёб на завтрак.
После полудня прибыли гости – наши друзья из Завражья. Долетели до острова под парусом за полчаса. Решили проверить, как мы живем в отрыве от цивилизации. Нашли нас в правильном настроении и, отобедав вместе, засобирались обратно. Суббота по плану была у нас крайним днём стоянки. По прогнозу обещали почти штиль, и мы могли своим ходом вернуться в село. Чтобы не делать лишнюю ходку, мы предложили сыну возвратиться под парусом. Тримаран легко брал четверых, но из-за сильного встречного ветра под парусом уйти не удалось. Тогда капитан запустил мотор.
Мы с женой остались на острове вдвоем. Меня тянуло на воду поквитаться с тем, кто сошел сегодня утром. Но якорь, сделанный из завернутого в холстину кирпича, уже не держал из-за усилившегося ветра. Тогда мы встали на русло под прикрытие берега. Вскоре показалась моторка. Рыбак как обычно шел троллингом вдоль русла. Не доходя нас, он сбросил газ и подошел с подветренной стороны. Небольшого роста, худощавый, лет шестидесяти на вид. Внешность его не производила впечатления, зато экипировка поражала продуманность и разнообразием. Отдельные удилища под кастмастер и резину, и ещё два усиленных для троллинга. Но все это меркло перед несметным числом крупных воблеров, висящих в отверстиях, насверленных вдоль обоих бортов.
– Что там у тебя с утра стряслось? – улыбаясь, спросил он.
Ему явно хотелось услышать всё из первых уст. Узнав подробности, он пошёл по руслу дальше. У нас не клевало. Мы особо не следили за ним, отметили только, что метрах в ста после поворота он задержался на полчаса. Решили, что нашел судака по эхолоту. Неожиданно он запустил мотор и пошел прямо на нас. В последний момент сделал маневр и остановился борт в борт.
– Ну, что! – с задором начал он. – Хочешь посмотреть, что тебя утром таскал?
Я взялся рукой за борт катера и подтянул байдарку вплотную к нему. Мы приподнялись с сидений, и оба заглянули внутрь катера. На деревянном настиле лежал сом. Размером он был больше поймавшего его рыбака. Огромная черная голова и часть туловища располагалась с одной стороны сидения, а длинный хвост уходил под него и виднелся с другой. Бросился в глаза длинный, по-гусарски закрученный ус.
– Сколько в нём? – в один голос спросили мы.
– Да килограмм тридцать будет, – ответил рыбак.
– И часто здесь такое?
– Позавчера взял на двадцатку, – сообщил он. – А на прошлой неделе товарищ мой, что утром к тебе подходил, крупнее этого зацепил. Часа два его сом таскал. А у вас не пойму, киль-то есть?
Я отрицательно покачал головой.
– Ну, и хорошо, что он у тебя сошел, – заключил рыбак. – Перевернул бы он тебя.
– А самый большой у тебя какой был? – мы с женой как дети ждали продолжения сказки.
– Два года назад, в трех километрах ниже, под Булачихой. Тот был, ну, как мой катер без носовой части. Он мне спиннинг сломал, но умотал я его. К борту подвел, я взять боюсь. Стану поднимать, он или меня утащит, или катер перевернет. Привязал я леску к борту и на малом ходу ближайшим путем к берегу. Так он метрах в ста очухался. Заворочался и оторвал.
Суббота. С рассвета стоим вдвоем на точке. Море поменялась неузнаваемо. Ветра нет, от шторма осталась ленивая волна, которая чуть поднимает и опускает байдарку. Солнце скрыто за высокими облаками. Уставшая от многодневного неистовства природа тиха и беспечна. Рыба тоже спит. Хотели наловить с собой в деревню, но за два выхода попался лишь один судак на килограмм, три штуки до полкило и несколько недомерков отпустили. Сом так и не пришёл. Может, оно и к лучшему?
Никита ты шутник однако!!!
