Передозировка
ПЕРЕДОЗИРОВКА
- Слышь, Иваныч,- повернулся к Александру, Мишаня.- Не пойму, что со мной происходит. На улице весна. Мужики, как коты мартовские, на девок заглядываются, а мне: ни пить, ни жрать, тем более, даже на баб глядеть не хочется. Моя Тамарка и то это заметила. Что со мной? Нехватка витаминов или уже старость наступает? Что молчишь-то, папа Карло?
- Думаю…- Александр, отпиливая ножовкой брусок, мельком взглянул на угрюмого Мишаню, сидевшего на соседнем верстаке.- А ты витаминчики - витаминчики попей и все, как рукой снимет.
- А-а-а!- отмахнулся тот.- Я их хоть целый вагон сожру и все-равно толку не будет. Про какие ты добавки говоришь? Пищевые? Брось… Ха, нашел средство! Мне надо такое, чтобы его один разочек хлопнуть и все в розовом цвете покажется. Одним словом – термоядерное.
- Размечтался,- продолжая работать, ответил Александр.- Огурчики, чесночок поешь, чтоб к еде потянуло, а к остальному, тогда «Виагру» купи. Говорят, что хорошая штука. Правда, сам еще не пробовал. Я и так, как пионер…
- Что ты мне туфту предлагаешь?- перебил Мишаня.- Пробовал. Никакого эффекта. И цена – космос! Ее нужно горстями жрать, а я же не зять Рокфеллера.
Александр усмехнулся.
- Тогда к бабке-ворожейке сходи. Пошепчет над ним, поплюет и, как молодой жеребец поскачешь,- рассмеялся Иваныч, представляя эту картину.
- Сам ты мерин сиволапый!- забегал по мастерской Мишаня, размахивая огромными ручищами.- У человека горе можно сказать, а он хихикает. Нет, чтобы посоветовать.
- Ну, что я могу? Что?- Александр отбросил в сторону рубанок.- Сходи к сексопатологу. На крайний случай купи в аптеке всяко-разных настоек. Что-нибудь и поможет.
- Какие настойки?- насторожился Мишаня.
- Не знаю…- неуверенно ответил Иваныч, и, вспоминая, начал перечислять.- Элеутерококк, розовый корень, пантокрин, женьшень. Много всяких, разве все упомнишь?
- Женьшень?- как от удара дернулся Мишаня, услышав название.- Я лучше на первом попавшемся столбе вздернусь, чем его буду пить.
- Мишань, а что ты вздрогнул?- спросил Александр, поняв, что тот что-то скрывает. И специально начал расхваливать.- Отличное средство! Безотказно действует на весь организм. И там тоже.… Наши мастера на себе его испытывали.
- Ну-ну, я его уже разок испробовал в молодости, когда с геологами работал,- сказал и осекся Мишаня.
Александр почувствовал, что у того есть какая-то тайна, про которую не хочет рассказывать. Он хорошо знал Мишанин характер. Знал, что тот любил рассказывать интересные случаи из своей жизни, которых было немалое количество. Но сейчас Мишаня молчал. Не хотел вспоминать, что с ним произошло. Тогда Иваныч продолжил расхваливать женьшень, приводя примеры из китайской медицины. Говорил, что этим средством пользуются уже много сотен лет и всегда получают положительный результат. Здесь-то Мишаня и сорвался, не выдержав.
- Что ты мне лапшу на уши вешаешь?- взъерепенился он.- Положительный… Ага, как же! Я с ним столько горя хапнул, что до сих пор вспоминать не хочется. Ох, и стыдоба!
- А что с тобой произошло, Мишань?- будто невзначай спросил Иваныч, стараясь не спугнуть того вопросом.
Разгорячившись, Мишаня не почувствовал подвоха. У него вырвалось:
- Так опозорился с этой настойкой из женьшеня, что вся геологическая партия надо мной смеялась, пока я не уехал домой.
Тут понял Мишаня, что проговорился и сразу же замолчал. Долго пришлось Иванычу уговаривать, чтобы Мишаня рассказал про этот случай. Тот ерзал-ерзал по верстаку и, зная, что Александр теперь не отстанет, решился:
- Слышь, Иваныч, ты об этом никому не базарь. Если мужики узнают, то засмеют же, заразы!
- Все-все, Мишань. Буду молчать, как рыба об лед,- Заверил его Александр и, бросив работу, сказал.- Пошли в кондейку. Покурим, чайку попьем, там и расскажешь.
Повернувшись, он зашел в подсобку. Поставил чайник на электроплитку и сел в кресло, стоявшее у стола. Мишаня присел на кушетку, находившуюся около двери.
- Ну, начинай…
Мишаня оглянулся на открытую дверь:
- Услышит кто-нибудь. Еще и в училище опозорюсь. Тогда хоть на улицу не выходи….
- Давай-давай,- заерзал от нетерпения Иваныч.- Никто не придет. Не волнуйся. Ну…
- Так… это… когда…,- из Мишани, словно клещами вытягивали слова.- В молодости эта беда со мной произошла. Я в то время с геологами работал. Что дома-то сидеть? Мать всю плешь проела своими нравоучениями. Плюнул и ушел в геологоразведку. Занесло нас к чёрту на кулички. До ближайшей деревни километров сто, не меньше. Мужики что-то ищут. Я им помогал. Работу сделаю и к кухарке. Клинья к ней подбил. Шуры-муры разводили. Такая подруга, что любого мужика ухайдакает. Эх, Иваныч, вот я ней отрывался! Спиртяга у поварихи всегда была. Полстакана на грудь приму и все в ажуре. Благодать! Геологи – классные мужики, и работа – не бей лежачего. Тем более что подруга всегда под боком. Накормит, напоит, и спать уложит. Кайф!
- Неплохо пристроился,- перебил его Иваныч и заметил, что позади Мишани, в дверях стоят несколько мастеров, внимательно слушают и показывают Александру, чтобы он молчал. Он продолжил.- Все под рукой. Ох, ты и бобер, Мишань! Лишь бы не работать. Одно на уме – спирт и бабы.
- Во-во! Погорел-то я как раз из-за этого,- сказал Мишаня.- А тут еще по рации сообщили, чтобы мы со дня на день встречали практиканток. Я, вообще, губы раскатал. И здесь начальник говорит, что наткнулись на богатое месторождение. Чего? Я откуда знаю. Какую-то руду нашли. Шеф в центр доложил и устроил с радости бал-маскарад. Спирта столько выделил, хоть во все щели заливай. Что нукаешь? Мы и залили его под самую завязку. Утром я очнулся у поварихи. Во рту, словно все близживущие кошки отметились. Голову еле приподнял и прохрипел:
- Слышь, Танька, как я у тебя очутился?
- Не помнишь, алконавт? Приполз в палатку и грозил, что меня измахратишь. Ха! Хоть самого.… Тоже мне – бык колхозный!- огрызнулась Татьяна.
- Ух, не ори так громко! В голове загудело. Налей лучше похмелиться, а то я сдохну.
- Нет у меня. Ты уже все выжрал.- Заупрямилась она.
- Не бреши. Знаю, что есть. Сам видел пузырь со спиртом.
- Щас, разбежалась.… Это лекарство. Женьшень на спирту. Его по нескольку капель нужно принимать.
- Женьшень, женьпень… Мне без разницы. Хоть лягушка в бутылке. Дай сюда, кому говорю?- рявкнул на нее.
- Ну и что? Дала?- спросил Иваныч.
- Куда же она денется?- вздохнул тяжело Мишаня.- Эх, лучше бы она эту бутылку разбила!
- Что так?
- Ничего. Если мозгов нет, то это надолго. Она же меня предупреждала, что всего несколько капель…
- А ты?- перебил его Александр.
- Я-то? Полный стакан налил и выпил. Танька чуть в обморок не хлопнулась. Заблажила, что мне плохо станет. Как же! Наоборот. Чую, во мне все взыграло. Хорошо! Я и второй стакан опрокинул.
- А женьшень тут причем?- поинтересовался Иваныч.
- От него беда-то и началась. Сидел, все нормально было. Потом, как торкнуло меня! Иваныч, ты быков видел перед случкой?
- Как тебе сказать…
- Вот и я таким стал. Глаза дурные. Пена изо рта пошла. В тот момент стадо коров бы измахратил. А здесь всего одна Танька. Ох, и досталось же ей! От меня еле вырвалась и как сиганула из палатки! Словно медведь по кустам ломился. Сама бежала и блажила во весь голос, что я худокрыший. А мне мало! Понимаешь, Иваныч, готов был в розетку затолкать, лишь бы успокоиться. Чего ржешь? Не дай Боже, тебе такое испытать.
- Нет-нет, я и без этого справлюсь,- хохотал Иваныч, медленно сползая с кресла.
Мастера, руками закрывая рты, тихо сели вдоль стен.
Мишаня, разгоряченный, продолжал:
- Весь день бегал по лагерю, как угорелый. Таньку-заразу искал. Мужики надо мною покатывались, а мне не до смеха. Хоть плачь. Дымит, как паровозная труба. Антенна, хоть телепередачи принимай. Прекращай, жеребец, а то рассказывать не буду.
- Все-все,- сказал Иваныч, вытирая слезы.- Представил, как ты носился с выпученными глазами…
- Хи-хи, хи-хи.… Там тоже мужики хихикали, а как вечером спать, так ни один из них не лег со мной в палатке. Боялись, что я их ненароком испорчу.
Александр сидел на полу, содрогаясь от смеха, и всхлипнув, показал рукой, чтобы Мишаня дальше стал рассказывать.
- А-а-а… ну.… Потом мужики притащили аптечку. Все из нее испробовал. Бесполезно. Дымит, зараза! И здесь, кто-то подсказал, что холодная вода помогает. Был бы кран…. Тазик притащили и говорят, чтобы я в него сел голышом. Представляешь меня – лося двухметрового в таком виде? Одежду с себя содрал и быстрее голым задом плюхнулся в таз, а оттуда торчит, не умещается. До утра в нем елозил. Мужики, как взглянули на меня и опять: одни ржут, вторые хрюкают, третьи по земле катаются – волчары. Тут шеф подошел узнать, что за хохот с утра раздается. Увидел чудо в тазу и следом за мужиками смеяться. А я уже ничего не соображаю. Столько мучений принял из-за дурной головы. Меня, как бревно, загрузили в машину и быстрее в деревню. Хорошо, что там больничка оказалась. Под руки в кабинет завели. Лепила мельком зыркнул и говорит:
- Сделаю без проблем. Снимай штаны. Сейчас укол всажу, и он в норму придет.
Я в тот момент не только штаны, но и весь готов был разнагишаться, и еще штук десять уколов принять – так меня подперло.
Сдернул брюки. Укол врач сделал. Немного погодя чую, упал родимый. Эх, как я обрадовался, Иваныч, что закончились мои мучения!
Зря радовался… Денька через два практикантки приехали. Такие девочки – залюбуешься! Наши мужики около них так и нарезали круги…
- А кто тебе не давал? Танька?- сквозь смех спросил Александр.- Ты их так ждал!
- А толку? Пустышка. Подъемным краном не поднять. Сидел, зараза, только слюни распускал. Я-то молодой. Девки ко мне, а я от них ломлюсь. Ну, хоть бы разочек трепыхнулся! Так обидно, Иваныч, так обидно! Как лиса на виноград. Видит око, да зуб неймет. Так и я…
Александр, глядя на обиженное лицо Мишани, расхохотался. Не выдержав, рассмеялись мастера, сидевшие около двери. Мишаня вздрогнул от неожиданности, заметив их, и выскакивая за дверь, гаркнул:
- У человека горе, а вы ржете, как необъезженные жеребцы. Ишь, вы – коты мартовские!
И с треском захлопнул за собой дверь…
- Слышь, Иваныч,- повернулся к Александру, Мишаня.- Не пойму, что со мной происходит. На улице весна. Мужики, как коты мартовские, на девок заглядываются, а мне: ни пить, ни жрать, тем более, даже на баб глядеть не хочется. Моя Тамарка и то это заметила. Что со мной? Нехватка витаминов или уже старость наступает? Что молчишь-то, папа Карло?
- Думаю…- Александр, отпиливая ножовкой брусок, мельком взглянул на угрюмого Мишаню, сидевшего на соседнем верстаке.- А ты витаминчики - витаминчики попей и все, как рукой снимет.
- А-а-а!- отмахнулся тот.- Я их хоть целый вагон сожру и все-равно толку не будет. Про какие ты добавки говоришь? Пищевые? Брось… Ха, нашел средство! Мне надо такое, чтобы его один разочек хлопнуть и все в розовом цвете покажется. Одним словом – термоядерное.
- Размечтался,- продолжая работать, ответил Александр.- Огурчики, чесночок поешь, чтоб к еде потянуло, а к остальному, тогда «Виагру» купи. Говорят, что хорошая штука. Правда, сам еще не пробовал. Я и так, как пионер…
- Что ты мне туфту предлагаешь?- перебил Мишаня.- Пробовал. Никакого эффекта. И цена – космос! Ее нужно горстями жрать, а я же не зять Рокфеллера.
Александр усмехнулся.
- Тогда к бабке-ворожейке сходи. Пошепчет над ним, поплюет и, как молодой жеребец поскачешь,- рассмеялся Иваныч, представляя эту картину.
- Сам ты мерин сиволапый!- забегал по мастерской Мишаня, размахивая огромными ручищами.- У человека горе можно сказать, а он хихикает. Нет, чтобы посоветовать.
- Ну, что я могу? Что?- Александр отбросил в сторону рубанок.- Сходи к сексопатологу. На крайний случай купи в аптеке всяко-разных настоек. Что-нибудь и поможет.
- Какие настойки?- насторожился Мишаня.
- Не знаю…- неуверенно ответил Иваныч, и, вспоминая, начал перечислять.- Элеутерококк, розовый корень, пантокрин, женьшень. Много всяких, разве все упомнишь?
- Женьшень?- как от удара дернулся Мишаня, услышав название.- Я лучше на первом попавшемся столбе вздернусь, чем его буду пить.
- Мишань, а что ты вздрогнул?- спросил Александр, поняв, что тот что-то скрывает. И специально начал расхваливать.- Отличное средство! Безотказно действует на весь организм. И там тоже.… Наши мастера на себе его испытывали.
- Ну-ну, я его уже разок испробовал в молодости, когда с геологами работал,- сказал и осекся Мишаня.
Александр почувствовал, что у того есть какая-то тайна, про которую не хочет рассказывать. Он хорошо знал Мишанин характер. Знал, что тот любил рассказывать интересные случаи из своей жизни, которых было немалое количество. Но сейчас Мишаня молчал. Не хотел вспоминать, что с ним произошло. Тогда Иваныч продолжил расхваливать женьшень, приводя примеры из китайской медицины. Говорил, что этим средством пользуются уже много сотен лет и всегда получают положительный результат. Здесь-то Мишаня и сорвался, не выдержав.
- Что ты мне лапшу на уши вешаешь?- взъерепенился он.- Положительный… Ага, как же! Я с ним столько горя хапнул, что до сих пор вспоминать не хочется. Ох, и стыдоба!
- А что с тобой произошло, Мишань?- будто невзначай спросил Иваныч, стараясь не спугнуть того вопросом.
Разгорячившись, Мишаня не почувствовал подвоха. У него вырвалось:
- Так опозорился с этой настойкой из женьшеня, что вся геологическая партия надо мной смеялась, пока я не уехал домой.
Тут понял Мишаня, что проговорился и сразу же замолчал. Долго пришлось Иванычу уговаривать, чтобы Мишаня рассказал про этот случай. Тот ерзал-ерзал по верстаку и, зная, что Александр теперь не отстанет, решился:
- Слышь, Иваныч, ты об этом никому не базарь. Если мужики узнают, то засмеют же, заразы!
- Все-все, Мишань. Буду молчать, как рыба об лед,- Заверил его Александр и, бросив работу, сказал.- Пошли в кондейку. Покурим, чайку попьем, там и расскажешь.
Повернувшись, он зашел в подсобку. Поставил чайник на электроплитку и сел в кресло, стоявшее у стола. Мишаня присел на кушетку, находившуюся около двери.
- Ну, начинай…
Мишаня оглянулся на открытую дверь:
- Услышит кто-нибудь. Еще и в училище опозорюсь. Тогда хоть на улицу не выходи….
- Давай-давай,- заерзал от нетерпения Иваныч.- Никто не придет. Не волнуйся. Ну…
- Так… это… когда…,- из Мишани, словно клещами вытягивали слова.- В молодости эта беда со мной произошла. Я в то время с геологами работал. Что дома-то сидеть? Мать всю плешь проела своими нравоучениями. Плюнул и ушел в геологоразведку. Занесло нас к чёрту на кулички. До ближайшей деревни километров сто, не меньше. Мужики что-то ищут. Я им помогал. Работу сделаю и к кухарке. Клинья к ней подбил. Шуры-муры разводили. Такая подруга, что любого мужика ухайдакает. Эх, Иваныч, вот я ней отрывался! Спиртяга у поварихи всегда была. Полстакана на грудь приму и все в ажуре. Благодать! Геологи – классные мужики, и работа – не бей лежачего. Тем более что подруга всегда под боком. Накормит, напоит, и спать уложит. Кайф!
- Неплохо пристроился,- перебил его Иваныч и заметил, что позади Мишани, в дверях стоят несколько мастеров, внимательно слушают и показывают Александру, чтобы он молчал. Он продолжил.- Все под рукой. Ох, ты и бобер, Мишань! Лишь бы не работать. Одно на уме – спирт и бабы.
- Во-во! Погорел-то я как раз из-за этого,- сказал Мишаня.- А тут еще по рации сообщили, чтобы мы со дня на день встречали практиканток. Я, вообще, губы раскатал. И здесь начальник говорит, что наткнулись на богатое месторождение. Чего? Я откуда знаю. Какую-то руду нашли. Шеф в центр доложил и устроил с радости бал-маскарад. Спирта столько выделил, хоть во все щели заливай. Что нукаешь? Мы и залили его под самую завязку. Утром я очнулся у поварихи. Во рту, словно все близживущие кошки отметились. Голову еле приподнял и прохрипел:
- Слышь, Танька, как я у тебя очутился?
- Не помнишь, алконавт? Приполз в палатку и грозил, что меня измахратишь. Ха! Хоть самого.… Тоже мне – бык колхозный!- огрызнулась Татьяна.
- Ух, не ори так громко! В голове загудело. Налей лучше похмелиться, а то я сдохну.
- Нет у меня. Ты уже все выжрал.- Заупрямилась она.
- Не бреши. Знаю, что есть. Сам видел пузырь со спиртом.
- Щас, разбежалась.… Это лекарство. Женьшень на спирту. Его по нескольку капель нужно принимать.
- Женьшень, женьпень… Мне без разницы. Хоть лягушка в бутылке. Дай сюда, кому говорю?- рявкнул на нее.
- Ну и что? Дала?- спросил Иваныч.
- Куда же она денется?- вздохнул тяжело Мишаня.- Эх, лучше бы она эту бутылку разбила!
- Что так?
- Ничего. Если мозгов нет, то это надолго. Она же меня предупреждала, что всего несколько капель…
- А ты?- перебил его Александр.
- Я-то? Полный стакан налил и выпил. Танька чуть в обморок не хлопнулась. Заблажила, что мне плохо станет. Как же! Наоборот. Чую, во мне все взыграло. Хорошо! Я и второй стакан опрокинул.
- А женьшень тут причем?- поинтересовался Иваныч.
- От него беда-то и началась. Сидел, все нормально было. Потом, как торкнуло меня! Иваныч, ты быков видел перед случкой?
- Как тебе сказать…
- Вот и я таким стал. Глаза дурные. Пена изо рта пошла. В тот момент стадо коров бы измахратил. А здесь всего одна Танька. Ох, и досталось же ей! От меня еле вырвалась и как сиганула из палатки! Словно медведь по кустам ломился. Сама бежала и блажила во весь голос, что я худокрыший. А мне мало! Понимаешь, Иваныч, готов был в розетку затолкать, лишь бы успокоиться. Чего ржешь? Не дай Боже, тебе такое испытать.
- Нет-нет, я и без этого справлюсь,- хохотал Иваныч, медленно сползая с кресла.
Мастера, руками закрывая рты, тихо сели вдоль стен.
Мишаня, разгоряченный, продолжал:
- Весь день бегал по лагерю, как угорелый. Таньку-заразу искал. Мужики надо мною покатывались, а мне не до смеха. Хоть плачь. Дымит, как паровозная труба. Антенна, хоть телепередачи принимай. Прекращай, жеребец, а то рассказывать не буду.
- Все-все,- сказал Иваныч, вытирая слезы.- Представил, как ты носился с выпученными глазами…
- Хи-хи, хи-хи.… Там тоже мужики хихикали, а как вечером спать, так ни один из них не лег со мной в палатке. Боялись, что я их ненароком испорчу.
Александр сидел на полу, содрогаясь от смеха, и всхлипнув, показал рукой, чтобы Мишаня дальше стал рассказывать.
- А-а-а… ну.… Потом мужики притащили аптечку. Все из нее испробовал. Бесполезно. Дымит, зараза! И здесь, кто-то подсказал, что холодная вода помогает. Был бы кран…. Тазик притащили и говорят, чтобы я в него сел голышом. Представляешь меня – лося двухметрового в таком виде? Одежду с себя содрал и быстрее голым задом плюхнулся в таз, а оттуда торчит, не умещается. До утра в нем елозил. Мужики, как взглянули на меня и опять: одни ржут, вторые хрюкают, третьи по земле катаются – волчары. Тут шеф подошел узнать, что за хохот с утра раздается. Увидел чудо в тазу и следом за мужиками смеяться. А я уже ничего не соображаю. Столько мучений принял из-за дурной головы. Меня, как бревно, загрузили в машину и быстрее в деревню. Хорошо, что там больничка оказалась. Под руки в кабинет завели. Лепила мельком зыркнул и говорит:
- Сделаю без проблем. Снимай штаны. Сейчас укол всажу, и он в норму придет.
Я в тот момент не только штаны, но и весь готов был разнагишаться, и еще штук десять уколов принять – так меня подперло.
Сдернул брюки. Укол врач сделал. Немного погодя чую, упал родимый. Эх, как я обрадовался, Иваныч, что закончились мои мучения!
Зря радовался… Денька через два практикантки приехали. Такие девочки – залюбуешься! Наши мужики около них так и нарезали круги…
- А кто тебе не давал? Танька?- сквозь смех спросил Александр.- Ты их так ждал!
- А толку? Пустышка. Подъемным краном не поднять. Сидел, зараза, только слюни распускал. Я-то молодой. Девки ко мне, а я от них ломлюсь. Ну, хоть бы разочек трепыхнулся! Так обидно, Иваныч, так обидно! Как лиса на виноград. Видит око, да зуб неймет. Так и я…
Александр, глядя на обиженное лицо Мишани, расхохотался. Не выдержав, рассмеялись мастера, сидевшие около двери. Мишаня вздрогнул от неожиданности, заметив их, и выскакивая за дверь, гаркнул:
- У человека горе, а вы ржете, как необъезженные жеребцы. Ишь, вы – коты мартовские!
И с треском захлопнул за собой дверь…