Навстречу легенде
Глава 1
Раздался долгий паровозный гудок. Гена, удобно устроившийся на второй полке, где в изголовье лежал большой тяжелый вещмешок с продуктами и одеждой, от неожиданности вздрогнул. Задумчиво посматривал на проплывающие мимо густые леса, поля, деревеньки, что расположились вдоль речек – серебрянок, редкие полустанки, и потом взглянул вниз, где сидели Татьяна с Лерой и Павел с Иваном, которые о чем-то горячо спорили.
– Эй, чего раскричались во весь вагон? – спросил Гена, свесившись вниз, и щелкнул по затылку Ивана, который любил покомандовать, да поспорить до хрипоты. – Ванька, отстань от девчонок! Иначе, опять проводница придет и отвесит нам кренделей, что покоя пассажирам не даем. Лучше в окно посмотрите. Такая красотища, какую в городе никогда не увидите!
– Ай, да зачем она нужна – эта красота? – поморщившись, отмахнулся Иван: крепкий высокий парень, остриженный под полубокс, в хлопчатобумажных штанах, в темной рубашке, на которой местами были видны небольшие латки и в тяжелых, давно нечищеных ботинках. – Техника, покорение природы, космос – это самое главное! А ты – красота, красота… Не смеши! Эх, жаль, что не перевелся в другой институт. Может, тоже бы в космос полетел…
– Ага, с печки на полок, чтобы никто не уволок, – Павел, сидевший рядом, подтолкнул Ивана. – Нет, Вань, наша профессия лучше. Мы по крупицам собираем память о прошлом. Сколько песен, обрядов, историй накопится за годы учебы – не счесть! Представь, сидишь с какой-нибудь бабулькой, уговариваешь ее спеть что-нибудь этакое, что мы не слышали. И она начинает, а у самой, аж глаза светятся, молодеет старушка, словно годы от нее отступают. Это и есть наше призвание, а не твои железяки.
Взъерошив волосы, Гена мельком посмотрел на Леру, высокую, стройную кареглазую однокурсницу, с короткой стрижкой и длинной косой челкой, которую она постоянно поправляла – первую красавицу института, как ее называли и словно невзначай, сказал:
– А меня больше интересуют обряды похищения невест.
– Почему? – удивленно взглянули девчонки.
– Вот лежу и думаю, а не своровать ли мне Лерку? – состроив серьезную мину, наморщив лоб, сказал Генка. – Остановимся на каком-нибудь полустанке, мешок на голову надену, и пока вы дрыхните, как суслики, я утащу ее в тайгу. Избушку на курьих ножках поставлю, и будем жить-поживать и добра наживать. Лерка, согласна? – он засмеялся, заметив, как смутилась однокурсница.
– Дурак! – искоса взглянув на него яркими карими глазами, буркнула Лера, незаметно одернула старенький свитер, поправила непокорную прядь темно-рыжих волос и положила на колени книгу. – Тоже мне – ухажер! Пятый день едем, разочек бы цветы подарил. Вон, глянь, сколько их там растет, – и она кивнула в сторону окна.
– Лерочка, солнышко курносое, да я для тебя на всем скаку нарву букет, – ласково произнес Генка, сверкнув шальным взглядом, заметив, что поезд, натужно запыхтел, с трудом преодолевая крутой подъем и громыхнув ботинками, спрыгнул вниз и, проталкиваясь по узкому проходу, побежал в сторону тамбура.
– Бестолковый! – нахмурился Иван и погрозил вслед кулаком. – Отстанет от поезда, а мне придется отвечать. Петрова, ты виновата. Нечего здесь шашни разводить. Мы в экспедиции, а не на танцульках. Эх, зря взял его с нами, зря…
Добравшись до тамбура, Генка увидел проводницу, которая стояла на ступенях и, держась за поручень, смотрела в сторону паровоза.
– Тетенька, миленькая, хорошенькая, – встав на ступеньку, начал уговаривать Генка, – дай быстренько я спрыгну, цветов нарву и вернусь.
– Тю, шальной! – отмахнулась пожилая проводница. – Куда на полном ходу собрался прыгать?
– За цветами, тетенька, за цветами, – быстро, скороговоркой, сказал Генка. – Пропусти, пока поезд еле плетется. Любимой девушке обещал цветы принести…
– Молоко еще на губах не обсохло, а туда же – любовь! – заворчала она. – Ну-ка, марш отсюда! – и замахнулась на него сигнальным флажком.
Увернувшись, Генка проскользнул мимо нее, скатился по ступеням и прыгнул по ходу поезда. Кувыркнувшись, он побежал вперед, срывая полевые цветы, растущие вдоль полотна и, набрав охапку, понесся к своему вагону. Уцепившись одной рукой за поручень, он рывком подтянулся, вставая на ступеньку и оттесняя проводницу, втолкнул ее в тамбур. Тяжело дыша, он разделил букет, часть сунул в руки оторопевшей проводнице, чмокнул в морщинистую щеку и, не обращая внимания на ее возгласы и удар флажком, побежал по проходу.
– Держи, красавица! – запыхавшись, он положил на колени Леры огромный букет и, подтянувшись, залез на свою полку. – Вот так настоящие джигиты делают, – и снова сверкнув шальными глазами, улегся на спину и, фальшивя, пропел тонким голоском:
«Гори, гори, моя звезда,
Гори, звезда приветная!
Ты у меня одна заветная;
Других не будет никогда».
– Ишь, распелся, – проворчал Иван, – а если бы не успел или ногу сломал, кто стал бы отвечать, а? Если поехали в экспедицию и я назначен старшим, все должны мне подчиняться, а не вытворять, что в голову взбредет. Жаль, преподаватель заболел. Он бы вас быстро приструнил. Ишь – любовь у них!
Вдохнув запах цветов, Лера едва заметно улыбнулась чуть припухлыми губами, мельком взглянула на полку, где, покачивая ногой в старом ботинке, лежал Генка, невольно дотронулась до кончика носа, вспомнив, как ее назвал, и что-то тихо шепнула подруге.
Татьяна, невысокого роста, с веснушчатым лицом, с круглыми, словно удивленными глазами с белёсыми ресницами, с волосами, собранными в конский хвост и перетянутые резинкой, повернулась к Ивану, ткнула ему в бок локтем и громко сказала:
– Слышь, Ванька-космонавт, а что же ты на ракете за цветами не слетал, а? Смелости не хватило спрыгнуть с поезда? А-а-а, я забыла, ты же над нами начальник, и тебе негоже исполнять такие поручения. Приказы привык отдавать, да? Гляди, быстро устроим летучку и тебя переизберем. Ты мой характер знаешь. Устрою разнос – мало не покажется. И не посмотрю, что старший. Понял?
– Ребята, хватит вам ссориться, – сказал Павел, широкоплечий крепыш с темными пронзительными глазами, взгляд которых словно обжигал, когда он смотрел на собеседника. – Может, что-нибудь пожуем? Вам-то хорошо – чуток поклевали и все, а чтобы меня накормить, так чугуна большого не хватит. Я же вас объем в экспедиции, останетесь голодными, – и он весело засмеялся, хлопая широкой ладонью по колену.
– Точно, мальчишки, давайте-ка пообедаем, – поднялась Татьяна и толкнула Генку. – Эй, хранитель припасов, сделайте милость, выделите нам немного пропитания. А если начнешь жадничать, все отнимем, с поезда скинем, и будешь догонять… Ха, а тебе уже не привыкать! Как ты шустро за цветочками сбегал, аж можно позавидовать, – и, хитроватым взглядом посмотрела на подругу.
Лера нахмурилась и, молча, исподтишка показала маленький кулачок.
– Так, – свесив ноги с полки, почесывая щеку, насупился Генка. – Таньке ничего не дам за длинный язык, Пашку кормить опасно – он и без еды слишком здоровый, Иван, как начальник, должен питаться в ресторане. Лерка… Лерка… Что же с ней сделать? Ладно, так и быть, выделю кусочек хлеба. Ну, а себе… Что же выбрать? Что тут у нас вкусненькое завалялось? – и, заглядывая внутрь, он наклонился над развязанным вещмешком.
– Ух, куркуль! – воскликнула Таня и, подпрыгнув, выхватила мешок с продуктами и уронила на пол. – Ой-ёй, какой тяжелый! Ребята, может, все быстренько съедим, чтобы меньше груза нести, а?
– Ну, Танька, посоветовала! – возмутился Иван. – А потом чем будем питаться? На подножный корм перейдем, как коровы?
– Почему? – хитро сощурилась Татьяна. – А для чего же мы два ружья с собой взяли? Уточку стрельнём, зайчика…
– Я-те стрельну! – нахмурившись, сказал Иван. – Ружья взяли на всякий случай. Мало ли что может случиться в лесу, когда будем добираться до деревень. Ишь, зайчик… Дай-ка сюда продукты! – забрав мешок, он долго копошился в нем, потом разыскал яйца, сваренные вкрутую, картошку в мундирах, несколько повядших огурцов, пару луковиц, буханку черствого хлеба и, немного поколебавшись, вытащил баночку консервов «Килька в томатном соусе», и торжественно положил ее на небольшой столик. – Ладно, так и быть, сегодня у нас царский обед. Танька, Лерка, вы сходите за кипятком. Нечего деньги транжирить на чай проводницы. И так обойдемся.
Забрав кружки, девчонки быстро сходили к титану, налили кипяток и вернулись. Поставив кружки на столик, они присели к окну, быстро нарезали хлеб, огурцы, что покупали на маленькой станции, насыпали на клочок бумаги сероватую крупную соль. Перед каждым положили по вареному яйцу, по одной картошке и по четвертинке разрезанного лука, а на середину стола водрузили банку консервов. Тяжело вздохнув, Иван долго копался в мешке, чем-то там шуршал и наконец-то, вытащил оттуда руку с зажатыми в ней несколькими карамельками. Раздав по одной штучке, он взглянул на две оставшиеся и, не слушая возгласы ребят, снова засунул в мешок и туго его завязал.
– Все, приступаем к обеду, – сказал он и потянулся ложкой к банке.
– Эй, начальник, это на второе, – оттолкнув его руку, сказал Генка. – Вон, ешь картошку.
– Мне надо снять пробу, – снова полез с ложкой Иван.
– А чего ее снимать? – опять оттолкнул его Генка. – Килька, как килька. Из-за того, что ты попробуешь, она вкуснее не будет, но ее станет меньше. У тебя ложка-то загребущая, – и он звонко рассмеялся.
– Генка, высажу с поезда! – погрозил ложкой Иван.
– Согласен, – прошамкал Генка, с хрустом откусив от четвертинки лука. – Я, как начальник продовольственного склада, все продукты забираю с собой, а ты можешь ехать дальше.
– Ребята, не спорьте, – сказала Лера, поправляя длинную челку, и кивнула на окно. – Посмотрите, какая красота! Лес, словно огромное море и волны перекатываются по поверхности – это ветер играет. Эх, если была бы дома, взобралась бы на крышу…
– Тю, – протянула Татьяна. – Что там интересного, Петрова? Ненароком свалишься.
– Там простор, величие, – задумавшись, сказала Лера. – Это нужно понять, душой почувствовать. Жаль не каждый человек может испытать, что у него внутри творится. А сверху наблюдаешь за людьми, они идут, под ноги смотрят, и никто даже на небо не взглянет. Да и люди-то, не похожи на людей. С бесконечной суетой, хмурными лицами – масками, будто думу великую думают, да с непонятной обидой друг на друга, словно этих людишек кто-то специально загнал в город. Вечно торопятся, спешат по улицам, отталкивая встречных прохожих, стараясь первыми заскочить в автобус. Потом опять бегут, словно река течет по улицам. Бегут, чтобы раздробиться на мелкие ручейки и стать россыпью капель – живчиков, будто ветром заносивших их в магазины и подъезды домов. И все это – ежечасно, ежедневно, неделями, месяцами. Всегда… Оглянуться не успеешь, а жизнь-то прошла, пролетела и ты ее не заметил, не ощутил вкуса ее – жизни-то…
– Петрова, а ну прекрати такие разговорчики! – повысил голос Иван. – Ишь, свободы ей захотелось! Будет тебе свобода, будет, когда вернемся в университет, да вызовем на комсомольское собрание, сразу волюшку почуешь. Ишь, как заговорила! Услышу еще разок, сразу билет на стол положишь. Поняла? Людишки, живчики…
– Слышь, командир, – медленно процедил Генка и резко ухватил Ивана за воротник. – Еще одно слово вякнешь на Лерку, и я тебе по зубам врежу. Понял? Не забывай, где находимся. Такое собрание устрою, мало не покажется. Университет, билет…, – передразнил он, оттолкнув Ивана, и брезгливо вытер руку.
– Правильно, Генка! Ишь, раскомандовался! А ты, Петрова, его не бойся. Как разочек тресну в нос, сразу понизится в должности! Слышь, Ванька, долго нам еще ехать? – ворчливо спросила Татьяна. – Надоело! Где твои знаменитые деревни с интересными историями? Болтун!
– Два дня осталось, – недовольно пробубнил Иван, поправляя воротник, торопливо затолкал в рот большой кусок хлеба, и отвернулся к окну. – Послезавтра будем на месте. Столько всяких историй, что не успеете записывать. А с тобой, Генка, я еще поговорю.
– Поговорим, поговорим, – хмуро сказал Генка. – Как доберемся, так и поговорим.
– Ребята, перестаньте, – дотронувшись до Генкиного плеча, тихо сказала Лера. – Я хотела рассказать, что чувствуешь…
– Кареглазка, ему бесполезно говорить, – перебил Генка. – У него шкура, как у слона, а души, вообще, нет. Не обращай на него внимания. Он, кроме приказов и выговоров, больше ничего не знает. Ай, ну его…
Паровоз несколько раз дал длинные гудки, снижая скорость и вскоре, дернувшись, на мгновение остановился.
Ребята начали рассматривать небольшой полустанок, надеясь, что там будут продавать какие-нибудь овощи или яблоки, а может, если повезет, вареные яйца и картошку. Но на полустанке никого не было, кроме дежурного и невысокого мужичка, который быстро подошел к вагону, где они ехали, поднялся по лесенке и ребята удивленно переглянулись, услышав густой громкий бас:
– Хозяюшка, дозволь два полустаночка проехать, а я тебе романсик спою.
– Да на кой ляд мне твои песни нужны? – возмутилась проводница. – Освобождай тамбур! Если узнают, что везу безбилетника, мне попадет, и тебя ссадят на ближайшей станции.
– Не гневайся, хозяюшка, – снова забасил мужичок, – а лучше послушай, какой романс тебе исполню, – и он, не слушая причитаний проводницы, картинно отставив ногу, запел густым шаляпинским басом:
«Гори, гори, моя звезда,
Гори, звезда приветная!
Ты у меня одна заветная;
Других не будет никогда».
И ребята, выглядывая в проход, застыли, слушая удивительное исполнение знаменитого романа.
---------- Сообщение добавлено в 17:00 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 16:59 ----------
Глава 2
– Ничего себе, словно в театр попали! – восхищенно покрутив головой, сказал Генка, выглядывая с верхней полки. – Вот так старичок! Настоящий Шаляпин, не иначе.
– Ага, настоящий, но сильно усох к старости, – съехидничал Иван, продолжая есть все, что еще оставалось на столе. – Да уж, это не твое пение – курский соловей.
– Мое идет из глубины души, от самого сердца, – похлопав по груди, серьезно сказал Генка и снова сверкнул шальным взглядом. – Правда, кареглазка?
Посмотрев на него, Лера промолчала, незаметно еще раз пригладила прядку волос, поправила свитер и начала теребить маленький фантик от конфеты.
– Генка, прекрати смущать Петрову, – наморщив лоб, взглянула Татьяна. – Совсем Лерку в краску загнал, охламон, – и звонко рассмеялась.
– Вот, уже стал охламоном, – забурчал Генка. – А я со всей душой…
– Генка, если не прекратишь, когда вернемся, вызовем на комсомольское собрание и там пропесочим, – сказал Иван и словно невзначай поправил комсомольский значок. – Понял?
– Ладно, ладно, успокойся, – заворчал Генка и, выглянув в проход, наклонившись, тихо сказал. – Пашка, этот старик в нашу сторону пробирается. К нам позови. С ним веселее будет, чем с этим другом, – он кивнул в сторону Ивана.
– Делать нечего, чтобы сюда сажать посторонних, – поморщившись, сказал Иван. – У нас лежат припасы, снаряжение. Вдруг, пропадет? Кто будет отвечать?
– Успокойся, отвечальщик! – вспылил Пашка и, поднявшись, помахал рукой. – Дедуль, иди к нам. Места на всех хватит. Ванька, ну-ка подвинься.
Старичок подошел. Остановился. Молча, обвел всех острым, как бритва взглядом, усмехнулся, сел на нижнюю полку и, подтянув голенища кирзовых сапог, пробасил:
– Здравствуйте, уважаемые! Разрешите представиться… Матвей Прохорович Юрьев, бывший управ…, – он запнулся, зыркнув из-под густых взлохмаченных бровей на ребят, провел узкой ладонью по лицу, словно опять надел маску и, хитро улыбнулся, поглаживая неухоженную бороду. – Куда путь держим, молодцы – удальцы, да девицы – красавицы?
– В экспедицию едем, – недовольно пробурчал Иван. – Этнографией будем заниматься. Изучать быт, обычаи, собирать истории, связанные с народом, с местностью, где они проживают.
– Хорошее дело задумали, – продолжая поглаживать бороду, сказал старичок. – В наших краях много материала можно найти. А где же ваш руководитель?
– Заболел, – взглянула на него Лера. – Пришлось без преподавателя ехать.
– Это хорошо, – так, словно невзначай, пробормотал старик.
– Я здесь за старшего, – Иван хлопнул ладонью по груди. – Так было сказано перед отъездом. Я принимаю все решения, за всех отвечаю. И все обязаны меня слушаться, и выполнять распоряжения.
– А-а-а, ну-ну, старшой, – усмехнувшись, старик искоса посмотрел на Ивана. – Сразу видно, кто командир…
– А вы из местных будете? – свесившись с полки, перебил Генка.
– Ну, – старик прищурился, обвел всех взглядом и нехотя ответил, – можно и так сказать, что из местных. Занесло сюда еще до революции, так и остался. Приглянулись места. Благостно здесь, душа отдыхает. Да и отвык я от светской жизни. К покою тянет, к покою. Так вы, ребятушки, говорите, что истории будете собирать? Это хорошо, хорошо… И куда вы решили ехать?
– В Барыбино, – искоса взглянув, сказал Иван. – А что вас так интересует, куда мы направляемся?
– Потому спрашиваю, – зыркнул на него из-под густых бровей старик, – что бесполезно собирать материалы в райцентре. В леса вам нужно подаваться, где кипит настоящая жизнь, где живут коренные жители, предки которых знали самого Ермака. Вот туда вам надо пробираться. В глушь, ребята, в глушь! Тропами нехожеными, ручьями безымянными, искать деревушки, каких даже на карте нет. Тогда вы наткнетесь на настоящее богатство, клад такой разыщите, что все позавидуют. А вы в райцентр… Хе-х! Равносильно, что в городе у приезжих расспрашивать историю града. Ох, насмешили меня, ребятушки, насмешили!
– У-у-у, – свесившись, Генка звонко шлепнул Ивана по затылку. – Говорили же тебе, что нужно в глухомань подаваться, старые села и деревни искать, а ты – цивилизация, цивилизация… Что теперь делать? Назад возвращаться, да?
– Отстань! – приглаживая волосы, буркнул Иван. – Меня назначили главным, мне и решать, куда ехать.
– А юноша-то правильно сказал, что надо по глухим местам пройти, – старик кивнул на Генку. – Лишь там можно услышать неизвестные истории, узнать настоящие обычаи местных жителей, а не наносные, не привитые чужаками.
– Матвей Прохорович, а сами-то знаете какие-нибудь легенды? – неожиданно спросила Лера.
Старик едва заметно вздрогнул, гулко кашлянул, наклонившись и скрывая взгляд, потом неохотно произнес:
– Как бы вам сказать… Есть одна странная история, которая мне до сих пор покоя не дает.
– Какая? – затаив дыхание, сказал Генка, все сильнее свешиваясь с полки.
– Легенда про белогвардейский клад, в котором находится очень много золотых слитков и самородков, – медленно, с паузами, сказал старичок. – Отступая, они силой забрали золото у хозяина шахты, который не успел его вывезти, и взорвали ствол шахты, чтобы туда никто не попал, а когда пошли на соединение с основными силами белых, но на их пути встал большой отряд красноармейцев, чтобы не пропустить белогвардейцев через переправу. Долго они бились, долго… А когда уничтожили белогвардейцев, увидели, что золото исчезло, а два солдата, которые постоянно его охраняли, пока везли с шахты, были убиты. Красные кинулись искать, ан нет, как испарилось золотишко-то! Всю близлежащую деревню перевернули. Никто не видел и не слышал про золото и двух охранников. Но самое главное, что с той поры, местные стали замечать призрака, похожего на управляющего шахты, который бродил возле горного ручья и изредка вдоль узкоколейки, что раньше проходила от места разработки и до соседнего городка, куда отвозили добытое золото. И беда случалась с теми, кто встречался с ним на тропе. Кто-то в болоте сгинул, другого волк или медведь задерет, а третьи, вообще, пропадали и даже никаких следов не находили…
– Ай, брехня! – презрительно поморщившись, отмахнулся Иван. – Нечего нам сказки сказывать: золото, призрак, люди гибнут и исчезают… Ерунда! – сказал он, отворачиваясь к окну.
– Нет, юноша, правда! – нахмурившись, зыркнул на него старичок. – Самолично наблюдал, как призрак шел по мелководью, наклонялся, поднимал что-то из воды, и с торжествующим хохотом прятал в карман брезентового плаща, в котором он постоянно спускался в шахту или сидел в конторе. И в момент налета, он тоже в нем был. Мне неведомо, сколько раз в него стреляли, но когда его увидел, весь плащ был пробит пулями, а вокруг чернела запекшаяся кровь. У меня волосы шевелились от страха, когда я лежал в кустах и слушал его голос и этот гомерический хохот. Тем более что я лично был знаком с управляющим и не мог спутать его голос с другим. Так мне долго пришлось лежать, пока он не скрылся за поворотом. И главное, что он появляется неожиданно, когда его не ждешь. Особенно, он не любил старателей, кто лотками намывал в ручье золотой песок. Те, кому удалось от него уйти живыми, говорили, что управляющий с большой скоростью перемещается по местности. Не успеешь оглянуться, а он уже рядом стоит, лица не видно из-за опущенного капюшона, сам что-то хочет сказать, но в простреленной груди булькает кровушка, протягивает вперед темные костлявые руки, а потом со свистом втянет в себя воздух и такой крик раздается, что кровь в жилах стынет. А если, кто заглянет под капюшон, считай, что уже не жилец на белом свете. Да и многие, кто попадался ему на пути, того уже нет на белом свете. Не хочу повторяться. Я уже говорил про это, что бывает с теми, кто встал на его пути. Поодиночке опасаются в лес ходить. Даже охотники и те, собираются в артель и лишь потом уходят на промысел зверя. Но главное, что так и не нашли золото, которое спрятали белогвардейцы.
– Н-да, интересная история, – задумчиво сказал Павел, сидевший рядом со старичком, – загадочная. Разве тут добывали золото?
– Конечно! – забасил старик, расстегивая старую фуфайку. – Извините, ребятушки, с давних пор осталась привычка не снимать ни шапку, ни фуфайку в любую погоду. Так… О чем вы, юноша, спрашивали? Ах, да, вспомнил! Добывали, добывали… Много его намывали. Золотая жила неглубоко залегала. Обнаружили ее, когда в ручье стали находить небольшие самородки. Еремей Петрович, хозяин, царствие ему небесное, прослышал про жилу и скупил землю. Шахту пробил, узкоколейку построил, поселок рядом с деревней поставил и начал золотишко мыть да в город отправлять. Если бы не революция, ох, он бы развернулся! А когда его не стало, рабочие, кто жил в поселке, они подались на фронт. Бараки опустели. Кто еще оставался, тоже разъехались. Постепенно про шахту начали забывать. Никто из начальства не появлялся в тех местах. А что деревенские жители? Была деревня, да сплыла. Осталось всего дворов десять-пятнадцать, где живут охотники да старики. Ежели появятся чужаки и начинают расспрашивать про золото, все жители отмалчиваются. Опасаются, что беду накличут на деревню. Так и живут с оглядкой…
Заслушавшись, Генка не удержался и, вскрикнув, упал с полки, загремев тяжелыми ботинками. Поднявшись, потирая ушибленные места, он спросил:
– А далеко деревня находится?
Старик усмехнулся, провел узкой ладонью по бороде и глухо сказал:
– Здесь, недалеко, через два полустанка.
---------- Сообщение добавлено в 17:02 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 17:00 ----------
Глава 3
– Взглянуть бы на эту деревушку, – задумчиво сказал Генка. – Интересно, а почему же остальные жители не уехали, если там призрак бродит?
– Этой деревне лет триста, не менее. Некуда старикам уезжать, – сказал Матвей Прохорович. – На погосте лежат их родители, деды и прадеды. И они хотят здесь остаться. А охотники… Они надеются на оружие, но слишком слабая защита. От него толку-то, что зимой отпугивают волков, которые из леса приходят, если голодный год. Ладно, ребятушки, я покурю в тамбуре. Наверное, надоел своими россказнями, – и, достав кисет, он поднялся и легко, не по-стариковски, направился в конец вагона.
– Да уж, интересную историю он рассказал, – свесившись с полки, сказал Генка. – Вот бы нам побывать в той деревне! Чую, скучать не придется. Ребята, может, здесь выйдем? Что нам в райцентре делать? Правильно старик сказал, что легенды надо в глуши собирать, а не там, где люди, где цивилизация. Ну, рискнем?
– Успокойся, – нахмурился Иван. – У нас составлен план работы. Мы не должны выбиваться из графика. Тем более что в университете знают, каким маршрутом мы пойдем и в какие села, и деревни будем заходить.
– А почему бы не побывать? – спросил, молчавший до этого, Павел. – Денька два бы затратили на сбор легенд, у жителей узнали бы о золотом призраке, а потом снова сели на поезд и по намеченному маршруту, как у нас намечено. Сократив время пребывания в каждом населенном пункте, мы быстро бы наверстали упущенное время и точно пошли по графику. Девчонки, что молчите?
Посмотрев круглыми, словно удивленными глазами, Татьяна поправила гребешок в волосах, взглянула в окно, за которым проносилась сплошная стена густого леса и передернула плечами.
– Б-р-р-р, – она поморщилась и выглянула в проход. – Мальчишки, мне стало что-то жутковато после рассказа старика. Деревня, которой нет на карте, жители нелюдимые, золото, про которое никто не знает и призрак, что его охраняет. Страшно…
– Ну, Танька, тебе от вида лягушки страшно становится, – сказал Генка, неожиданно схватил ее за плечо и взвыл утробным голосом. – У-у-у, отдай мое золото!
– Ай-яй, дурак! – взвизгнув, она вскочила и намахнулась на него. – Как дам по уху! Лягушки – это одно, а призрак – это другое. Вдруг с ним встретимся? Что тогда будем делать? Лерка… Петрова, а ты чего отмалчиваешься? Почему я должна решать за двоих?
Вздрогнув, Лера словно очнулась и с недоумением взглянула на подругу:
– Что случилось, Тань?
– Вот, поглядите-ка на нее! – всплеснула руками Татьяна. – О чем задумалась, дивчина? Ты, вообще-то, слушала, о чем здесь идет разговор?
– Д-да…, – запнулась Лера, поправляя челку. – Кажется, про золото…
– Ей кажется! – съехидничала Татьяна и дернула подругу за рукав. – Петрова, очнись! Хватит про женихов думать. Здесь такое творится, такое… Генка с Пашкой решили податься в деревню, где бродит золотой призрак, а Ванька на дыбы встал, раскричался, руками машет, словно ветряная мельница, планом тычет, не хочет, чтобы мальчишки в деревню подались. Вот! – скороговоркой сказала Татьяна, села на место и, поджав пухлые губы, хмуро посмотрела на ребят.
– Ну, Танька, ну и балаболка, – удивленно покачал головой Генка. – Уже напридумывала! Ребята, а все-таки, может, выйдем на полустанке, а потом наверстаем упущенное время?
– Я бы не отказался, – подняв руку, сказал Павел. – Заодно, может быть, продуктами разжились. Надоело картошку и огурцы есть. Там же охотники живут. Уговорим, поделятся.
– Эх, а я бы от щец не отказалась бы, – причмокнув от удовольствия, зажмурилась Татьяна. – Да такие, чтобы в печи потомились. Ой, вкуснотища-то! Помню, как к бабаке ездила на лето, так всегда она щи готовила для меня. Весной варила из молодой крапивы, а когда появлялась молодая капуста, она листья оборвет и в чугунок. Я готова была каждый день их есть. Да-а-а, а теперь не съездишь… Мальчишки, и я согласна в деревню сходить. Лерочка, не молчи! Как решим, так и будет. А Ванька… Если не захочет, тогда пусть один едет в Барыбино и нас там дожидается.
Пожав плечами, Лера кивнула головой.
– Хорошо, я тоже согласна, – тихо сказала она, мельком взглянув на вихрастого Генку. – Я не из-за призрака, а то, что маловато у нас продуктов. На кильке и концентратах долго не протянем.
– Все, Ванька, решено большинством голосов, – хлопнув в ладоши, сказал Генка. – В общем, или с нами идешь, или сдавай полномочия. Выбирай…
Нахмурившись, Иван долго молчал, опустив голову. Было заметно, как двигались желваки на скулах, и доносилось до ребят его тихое бормотание. Приподняв голову, он взглянул исподлобья и спросил:
– А кто из вас будет отвечать, если что-то случится?
– Мы ответим, – в один голос сказали Генка и Павел.
– Хорошо, будь, по-вашему, – буркнул Иван и, достав замусоленный блокнотик, прошитый суровыми нитками, что-то в нем написал. – Но смотрите, потом не говорите, будто я уговаривал вас слезть на другой станции.
– Ладно-ладно, – отмахнулся Генка и заелозил на полке. – Куда исчез наш старичок? Нам же нужно дорогу узнать, как туда добираться.
– Генка, чего смотришь в ту сторону? – выглянув в проход, спросил Павел.
– Да наш дедуля ушел туда курить, – не оглядываясь, сказал Генка, посматривая на дверь, ведущую в тамбур.
– Не ошибся? – спросил Пашка. – А почему же он идет с другой стороны?
– Не может быть! – разворачиваясь, воскликнул Генка и присвистнул. – Странно… Я же точно помню, что он пошел в тот тамбур. Еще хотел ему сказать, чтобы на контролеров не нарвался, а то высадят. Странно, – нахмурившись, повторил он, глядя на старичка, который быстро пробирался по узкому проходу.
– Потеряли меня? – забасил старик, присаживаясь на нижнюю полку. – А я в тамбуре задержался. Стоял, покуривал да в окно посматривал. Эх, хороши здешние места! Раздольные. Благостно становится на душе, на них глядючи.
– Матвей Прохорович, а деревня, про которую рассказывали, далеко от полустанка находится? – поглядывая с верней полки, сказал Генка.
– Нет, рядышком, – обжег взглядом старик и быстро насупился. – Вёрст пятнадцать-двадцать по старой дороге, если напрямки двигаться. А с какой целью вы спрашиваете? – и пристально посмотрел на ребят.
– Ну… Это…, – запнувшись, сказал Генка, – вы же сами говорили, что лучше легенды собирать в глуши, чем в райцентре. Вот мы и решили наведаться в деревню, где водится призрак. Может, что-то новенькое узнаем.
– Узнаете, много интересного узнаете, увидите и услышите – тихо пробормотал старик и спросил, – а не боитесь с призраком встретиться? По пальцам можно пересчитать тех, кто, столкнувшись с ним, домой вернулся.
– А мы бегать умеем, – звонко рассмеялась Лера. – Как рванем, так ни один призрак не догонит!
– Нельзя так шутить, нельзя, – погрозил пальцем старик. – Заведет, закружит и сгинете.
– Матвей Прохорович, не пугайте, – усмехнувшись, отмахнулся Павел. – Это простая легенда и ничего более. Походим по деревне, с жителями пообщаемся. Истории послушаем. Надеюсь, старики-старушки там живут?
– Только и остались, что старики да несколько охотников, – нахмурившись, взглянув из-под густых бровей, сказал старик. – Ни в какую не хотят уезжать из деревни. Говорят, что отцы-деды здесь жили, и они рядом с ними останутся до своего дня последнего. Думаю, им недолго осталось ждать, – опять тихо пробормотал старик, наклонившись и поправляя сапоги.
– Матвей Прохорович, как найти старую дорогу? – свесив ноги с полки, спросил Генка. – Не заблудимся? Да, еще… Как деревня-то называется?
– «Шатуны», – коротко сказал название старик. – Если выйти на полустанке, увидите позади старую колею, которая уводит в лес. По ней идите, никуда не сворачивайте. Если делать привалы, к вечеру доберетесь, – взглянув в сторону окна, сказал старик.
– Разве вы не с нами пойдете? – посмотрев на него, спросила Лера.
– Нет, мне надо выйти на этом полустанке, – прислушиваясь к гудкам паровоза, сказал старик. – На охотничью заимку заверну. Посмотрю, все ли там в порядке. Ну, ребята, прощайте. Скоро и вам выходить. Недалече осталось ехать, – застегнув фуфайку, он надел потрепанную шапку и, не оборачиваясь, направился к выходу.
– Странно, – посмотрев вслед, сказал Павел. – Сначала уговаривал проводницу, чтобы разрешила проехать два полустанка, а сейчас решил выйти.
– Точно! – спрыгнув с полки, сказал Генка. – Непонятный старикан. Надо у жителей узнать. Ребята, а вы заметили, что у него в сапоге спрятан нож, а?
---------- Сообщение добавлено в 17:03 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 17:02 ----------
Глава 4
– Ага, я так и знал, – воскликнул Иван, молчавший до этого времени, – что здесь дело нечисто. Заманит в глушь и поминай, как звали. А вы уши развесили – легенды, легенды! Ишь, разбежались! Все, как я сказал, так и будет – едем в Барыбино…
– Что ты раскричался? – толкнул его Павел. – Ножичек увидел и испугался. Да здесь каждый с собой нож носит и что? Если решили побывать в деревне, значит, туда и направимся. Правильно говорю, ребята? – он взглянул на девчонок и на Генку, сидевшего напротив него.
Раздался протяжный паровозный гудок. Поезд начал замедлять движение и вскоре, дернувшись, остановился возле небольшой платформы. Донесся резкий крик проводницы, что поезд будет стоять минуту и все, кто выходит, пусть поторопятся.
Прильнув к окну, ребята внимательно смотрели по сторонам, надеясь увидеть старика, но снова прозвучал длинный гудок, поезд дернулся и, медленно набирая скорость, проехал мимо пустой платформы и небольшой будки – станции.
– Ребята, а куда же старик делся? – удивленно спросил Генка.
– Может, ему другую дверь открыли, и он спрыгнул с противоположной стороны? – неуверенно сказал Павел. – Что ему делать-то на пустом полустанке? Вот и решил сразу в тайгу податься.
– Ой, ребята и правда, как сквозь землю провалился, – всплеснув руками, затараторила Татьяна. – Посидел, набаламутил и исчез, словно призрак, – и, ойкнув, испуганно взглянула на них и зажала рот ладошками.
– Эх, зайчата, – тихо засмеялась Лера. – Как же вы будете собирать фольклор, если испугались какой-то легенды? Мальчишки, что с вами случилось?
– Ничего, кареглазка, – искоса посмотрев на нее, буркнул Генка, – Ничего я не испугался. Мне только странным показалось, что он куда-то исчез. Наверное, и, правда, что вышел не на платформу, а с другой стороны. Кстати, сколько времени добираться до деревни? Ага, к вечеру будем на месте… Так, начинаем собирать вещи. Поезд останавливается всего лишь на минуту-две, надо успеть выскочить и вытащить весь наш груз. Татьяна, сбегай к проводнице, узнай, когда будет следующая станция, а мы начинаем готовиться.
Ребята приподняли нижние полки, достали оттуда вещмешки, два ружья в закрытых чехлах, Генка осторожно опустил продукты. Сразу переоделись, натянув на ноги кирзовые сапоги, надели фуражки, девчонки повязали косынки и, осмотрев еще раз свои места, чтобы ничего не забыть, взяли вещи и медленно направились в тамбур по узкому проходу, на ходу прощаясь с попутчиками.
– Быстрее, быстрее! – спрыгнув с подножки, начал торопить Генка. – Что вы уснули? Поезд ждать не будет, пока раскачаетесь. Пашка, Ванька, скидывайте вещмешки, я буду ловить. Девчонки, живее слезайте и отойдите в сторону, не мешайте.
Генка ловил тяжелый груз и быстро укладывал возле себя. Наконец-то уложив последний мешок, Генка посмотрел, как спрыгнули ребята и, услышав долгий гудок паровоза, помахал рукой проводнице, стоявшей на ступеньке с флажком в руке.
– До свидания! – закричал он. – Через месяц встретимся. Места для нас приготовьте и чаёк с сахаром! – и громко засмеялся, вспоминая, что за всю поездку им так и не пришлось попить чай с сахаром, который разносила проводница.
– Хватит орать, – позади раздался голос Ивана. – Разбираем вещи и пошли. Время не ждет. Если не успеем, придется тогда в лесу ночевать. Эй, ребята, хватайте мешки! Нечего стоять без дела.
– Опять раскомандовался, – буркнул Павел, подхватил вещмешок, надел его, повесил на плечо чехол с ружьем и толкнул Ивана. – Слышь, командир, хватит горланить. Вдвоем берем мешок с продуктами, а палатки понесут Генка и девчонки.
Распределив вещи, ребята быстро их разобрали и подошли к небольшому домику, где, посматривая на них, стоял худощавый мужчина в железнодорожной форме.
– Здрасьте, дядечка, – бойко сказала Татьяна, – а где дорога проходит в «Шатуны»?
Мужчина нахмурился. Сняв фуражку, грязной тряпицей вытер вспотевший лоб, неторопливо отряхнул пиджак, скрутив флажок, засунул за голенище сапога, исподлобья медленно оглядел с ног до головы ребят, задержал взгляд на ружьях, висевших у них, потом глуховатым голосом спросил:
– Зачем вам в «Шатуны»?
– Нам посоветовали, что в деревне можно записать легенды, – сказал Павел. – Нас отправили в этнографическую экспедицию. Хотелось бы что-то интересное в университет привезти.
Мужчина долго молчал, затем хмуро спросил:
– Кто посоветовал?
– Да старичок, Матвей Прохорович, – влезла в разговор Татьяна. – Он с нами полустанок проехал и слез, а просил, чтобы его два провезли. Он такую историю рассказал, такую… аж страшно стало! Вот мы и решили слезть, чтобы самим в деревню сходить и все разузнать…
– Не знаю никакого Матвея Прохоровича, – перебив, еще сильнее нахмурился железнодорожник. – Впервые о нем слышу. Зря вы, ребята, собрались в деревню, зря. Всякое может случиться, пока доберетесь. Ну, если еще успеете до нее добраться, пока она не исчезла, – и посмотрел на старый лес.
– Дядь, нас пугать не надо, – насупившись, сказал Генка. – Если мы решили, значит так и будет. Покажите нам дорогу, и мы пойдем отсюда.
– Дорогу? – переспросил мужчина и ткнул за спину. – Увидите деревню, когда через речку переберетесь…, и, заметив, что ребята спрыгнули с платформы и друг за другом направились по узкой тропке, крикнул вслед, – ну, если наткнетесь на деревню... А лучше бы вернулись, пока беда не случилась.
– Ладно, дядечка, мы привыкли к трудностям! – помахала рукой Татьяна, поправляя вещмешок за плечами. – Что, Петрова, давай мальчишек догонять.
Ребята, глядя под ноги, добрались до опушки леса. Остановившись, они долго рассматривали высокие сосны, которые росли вперемешку с лиственными деревьями и, цепляясь кронами, словно переплелись между собой, образуя непроходимую чащу.
– Ничего себе, лесок, – воскликнул Генка. – А где же старая дорога?
– Это она, наверное, – задумчиво сказала Лера и кивнула на еле заметную колею, которая вела в лес.
– Так, ребята, – Павел взглянул серьезными глазами, – внимательно смотрите под ноги. Не кричите и не балуйтесь. Главное – не отставайте. Если что-то случится, сразу зовите на помощь. Думаю, дядька не зря предупреждал. Понятно? Ну, все, пошли, – и он медленно направился по старой колее, прислушиваясь и оглядываясь по сторонам.
---------- Сообщение добавлено в 17:06 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 17:03 ----------
Глава 5
Долго ребята брели по колее, что петляла между деревьями, и всматривались в призрачный зеленоватый сумрак, сквозь который изредка пробивались лучи солнца, освещая толстый слой старой прошлогодней листвы, упавшие деревья, покрытые темно-зеленым мхом да редкий чахлый кустарник. Кое-где, под ногами чавкала грязь, когда ребята спускались в низину, или попадали в яму, укрытую зеленой ряской, опавшими листьями, обломанными ветвями и всяким лесным мусором.
– Странное место, – тихо сказал Генка, – даже птицы не поют. Изредка пролетит ворона, каркнет и все. Словно здесь все вымерло. И такое чувство, ребята, словно кто-то за нами наблюдает.
– Ага, призрак хозяина прииска, – ехидно произнес Иван и неожиданно схватил Татьяну. – У-у-у, отдай мое золото!
– Уйди, дурак! – взвизгнула она и отскочила в сторону. – Аж сердце в пятки убежало. Ванька, не шути, как дам по уху, мало не покажется. Понял?
Едва она успела сказать, как рядом с ней раздался оглушительный выстрел и Павел, бросив вещмешок, быстро побежал в сторону кустов, на ходу перезарядив ружье, он, не прицеливаясь, снова выстрелил. Оттуда донесся громкий хлопок. Было слышно, как картечь, чмокнув, попала в дерево, рядом с которым стояли ребята, осыпав их щепой, затем послышался треск веток, мелькнула чья-то тень и исчезла в глубине леса. Павел, выбросив пустую гильзу, быстро вставил патрон, выстрелил вслед и, держа ружье наизготовку, присел и стал что-то рассматривать на земле. Потом вскочил, сделал несколько шагов, вглядываясь в сумрак леса, попятился и махнул рукой:
– Ребята, идите сюда! – позвал он и снова начал что-то разглядывать.
Торопливо расстегнув чехол, Иван вставил трясущимися руками патроны и, пригибаясь, перебежками добрался до Павла и Генки, который уже сидел рядом с другом.
– Что случилось? – дрогнувшим голосом, спросил Иван, с опаской осматриваясь. – Говорил же вам, лучше ехать в Барыбино, а вы…
– Гляди, – ткнул пальцем Павел. – Генку чутье не подвело.
На влажной земле были заметны свежие следы, оставленные сапогами с полустертым рисунком рубчатой подошвы.
– Говорил же вам, что кто-то наблюдает, – тихо прошептал Генка и медленно повернул голову, внимательно всматриваясь в лесную глушь. – Странно, кому надо за нами следить да еще стрелять?
– Всем срочно возвращаться! – нечаянно ударив прикладом по земле, Иван случайно нажал курок и едва не упал, когда над ухом раздались два выстрела.
– Отдай сюда! – вырвав из его рук ружье, сказал Генка и быстро перезарядил. – Научись с оружием обращаться, потом носи – охламон!
– Я назначен старшим по экспедиции, – Иван поковырял в ухе, помотал головой, чтобы прошел звон и глухота от выстрела, – и мне решать, куда направимся. Все, говорю, что поедем в Барыбино. Значит, так и будет, – с опаской озираясь по сторонам, проворчал он и вздрогнул, когда над головой раздалось громкое карканье пролетающей вороны.
– Отстань, – тихо сказал Генка, продолжая внимательно рассматривать следы. – Не понимаю, зачем незнакомец в нас стрелял?
Поднявшись, Павел подошел к дереву, куда попал жакан, посмотрел, на какой высоте выбита щепа, потом оглянулся на кусты, из которых стреляли. Постоял, задумавшись, и вернулся к месту, где нашел следы.
– Генка, а мне кажется, что нас просто хотели испугать, – сказал он и, протянув руку, показал направление. – Посмотри, как близко от него мы проходили, а следы от выстрела находятся слишком высоко на дереве. Это сделано специально, чтобы мы не пошли в деревню, а вернулись на станцию. Почему? Кому-то мы мешаем?
– Сам не могу понять, – исподтишка поглядывая по сторонам, сказал Генка. – Старик посоветовал здесь выйти, чтобы в деревне записать фольклор, но вдруг исчезает. Прошли половину пути, как в нас выстрелили. Кто? Старичок не сможет сюда так быстро добраться – это точно. Значит, кто-то другой. С какой целью он стрелял? Нас испугать, чтобы вернулись, или здесь что-то творится, и он не хочет, чтобы мы узнали? Дед рассказывал про шахту, про золото и о призраке. Пашка, мне кажется, что именно с этими делами нас не хотят пропускать в деревню. Все, ребята, вы можете возвращаться, а я любым способом доберусь до «Шатунов» и выведываю эту тайну. Что-то мне стало интересно…
– Правильно, – ворчливо сказал Иван. – Мы вернемся в Барыбино, а ты потом к нам присоединишься. Ребята, поднимайтесь! Возвращаемся, – и едва он встал с земли, как откуда-то донесся еще выстрел, и крупная дробь хлестнула по деревьям.
– В засаду попали, окружают! – громко икнув, на землю упал Иван и, прикрывая голову руками, притих, стараясь не шевелиться.
Генка и Павел отпрыгнули в разные стороны, прошептав девчонкам, чтобы спрятались, а сами, скрываясь за кустами и деревьями, быстро помчались в сторону, откуда донесся выстрел.
Вскоре издалека раздались несколько выстрелов, и наступила тишина.
Ойкнув, девчонки уселись на землю и прижались к толстому дереву, скрываясь за ним. Иван, повернувшись, заворчал:
– Я был прав, что не нужно сюда соваться. Где теперь Генка с Пашкой? Кто станет отвечать, если их того… Вот не захотели меня слушать, а теперь расхлебывай кашу. В общем, так девчата, собираем вещи и быстро отсюда сматываемся. В Барыбино скажем, что ребята решили вернуться домой или еще что-нибудь придумаем, а то нас затаскают в органы. А кому придется отвечать? Мне! А я не горю желанием попадать к ним. Понятно?
– Ах ты… Ты решил мальчишек оставить, а сам сбежать? – взъерепенилась Лера и, подскочив к Ивану, влепила звонкую пощечину. – Не выйдет, трус! Если мальчишки не вернутся, значит пойдешь их искать. А не пойдешь, с Танькой палки сломаем и будем тебя гонять до тех пор, пока не разыщем. Трус! – она брезгливо отерла руки об одежду и снова села рядом с подругой.
Потирая покрасневшую щеку, Иван буркнул:
– Сами ищите, а я возвращаюсь.
– Правильно, Петрова, пусть уходит, – взглянула исподлобья Татьяна, – а мы будем ребят дожидаться. Они вернутся, обязательно вернутся. Иди-иди, что лежишь? Дрын возьму и врежу по хребтине, чтобы до полустанка бежал и не оглядывался.
– Сейчас только вещи соберу и пойд…
Не успел он договорить, как над головой раздался оглушительный выстрел. Взвизгнув, Иван рванулся в кусты и, не удержавшись на четвереньках, упал, прикрыл голову и заверещал:
– Ой, не убивайте! Ой, я все сделаю, что прикажете! Не трогайте меня, не трога…, – и вздрогнул, услышав смех ребят.
– Мальчишки… Наши вернулись! – вскочила Татьяна и бросилась их тормошить. – Где же вы были так долго? Почему не крикнули, что возвращаетесь? Как смогли так тихо подойти, что мы даже не услышали? – она засыпала их вопросами.
– Решили посмотреть, что у вас делается, – сжимая ружье в руках, сказал Генка и посмотрел на Ивана, сидевшего на земле. – Подошли, а тут вы шум на весь лес подняли. Ванька, ты говорил, что все сделаешь, да? Тогда бери самые тяжелые мешки и тащи в деревню. А если мы еще раз услышим, что ты говорил, пеняй на себя. Понял?
– Ребята… Ребята…, – глядя на мальчишек, повторяла Татьяна, – как я рада, что вы появились.
– Лерка, а ты рада, что я вернулся? – сверкнув шальными глазами, спросил Генка. – Что молчишь, кареглазка?
– Д-да, рада, – не ожидая, растерявшись, еле слышно сказала Лера и, покраснев, отвернулась в сторону.
Раздался звонкий, нервный смех Татьяны. Закрыв лицо, она хохотала, взвизгивала, вытирая слезы, что текли по щекам.
– Все, наша Лерка Петрова влюбилась, – икая, еле выговорила Татьяна. – Генка, когда свадьбу сыграем?
– Когда вернемся домой, сразу и сыграем, – смеясь, глядя на смущенную Леру, сказал он.
– Ребята, прекратите, – нахмурившись, сказала Лера. – Не про свадьбу надо думать, а про то, как быстрее добраться до деревни.
– А что за стрельба была? – немного успокоившись, спросила Татьяна. – Нашли, кто здесь стоял? – и кивнула на следы.
– Нет, никого не видели, – мельком взглянув на Павла, беззаботно сказал Генка. – Так, для острастки стрельнули и назад пошли. Ладно, нечего время зря терять. Собираемся…
Наступил вечер, когда, наконец-то, переправившись через мелководную речку и, взобравшись на обрывистый берег, ребята вышли к небольшой деревне. Остановившись на пригорке, они с удивлением рассматривали большую низину в странной, призрачной, зеленоватой дымке тумана, что поднимался над добротными домами за высокими глухими заборами, где на цепях бегали здоровые собаки и густой лес, который почти примыкал к плотному забору позади дворов. Спустившись, подошли к крайнему дому, долго стучали по калитке, пока не донесся грозный окрик:
– Кого еще черти принесли на ночь глядя? Марш отселя, пока из винтаря не шлепнул!
– Не подскажете, у кого можно на постой остановиться? – крикнул Генка, стараясь найти хоть узкую щелочку между плотно пригнанными плахами толстого забора.
– На кой ляд вас сюда занесло? – снова раздался грубый голос.
– Нам бы переночевать, – снова крикнул Генка. – Мы из города приехали.
– А-а-а, тогда вам к бабке Фросе надо подаваться – она любит постояльцев. Идите вдоль домов. Увидите высокий забор из бревен с бойницами – это и есть бабкин дом, – сказал мужчина и громко хлопнул дверью.
– Какие жители приветливые, – съехидничал Генка и, подхватив груз, пошел по улочке к указанному дому.
– Баб Фрося, баб Фрося, – начали стучать по забору ребята, – откройте! Эй, есть кто-нибудь дома? Пустите переночевать…
– Чужаков не пускаем, – раздался за калиткой скрипучий голос. – Идите отсель, пока собак не спустила.
– Нас дядька из крайнего дома направил к вам, – прижавшись к забору, сказал Павел.
– Ну, ежели Семка – мой племяш, тогда заходите, – щелкнула задвижка, заскрипели ржавые петли, и калитка немного приоткрылась. – Не баре, пролезете…
Ребята зашли во двор и остановились перед высокой, худой старухой в темном длинном платье до пят, в черном платке и в фуфайке, наброшенной на плечи. Она держала в руках винтовку-трехлинейку, направленную на них и внимательно следила за каждым движением.
– Вещи и ружья оставите на крыльце, а сами проходите в хату, – приказала она, кивком показывая на узкую тропинку, что вела к дому.
---------- Сообщение добавлено в 17:09 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 17:06 ----------
Глава 6
– Бабуль, случайно, вы в конвое не работали? – не удержавшись, съехидничал Генка, когда замешкавшись на высоком крыльце, почувствовал, как в спину ткнули прикладом.
– Нет, самой пришлось побывать под конвоем, – буркнула старуха. – Обувку, обувку на крыльце оставляйте. Нечего полы пачкать.
Разувшись, оставив вещмешки, палатки и ружья, ребята медленно прошли через заднюю избу, как называется кухня, где стоит большая русская печь. Мельком заметили небольшой стол, две или три табуретки, висевший шкафчик на стене и чугунки, что темнели в углу возле печи. Распахнули створки, и попали в переднюю избу – большую комнату, в которой между печкой-голландкой и маленьким оконцем была натянута цветастая занавеска, где виднелась кровать с горкой подушек и одеялом, сшитым из лоскутов. Вдоль окон стояли лавки. Полы застелены дорожками, а между ними виднелись широкие доски, которые так выскоблены, что на них были видны мельчайшие сучки. Массивный стол прижался между окнами, на котором стояла керосиновая лампа, а над ним висели фотографии в простеньких рамках и старое потускневшее зеркало. Вторая кровать, более узкая, стояла возле двухстворчатой двери, а напротив нее находился самодельный комод с выдвижными ящиками, на которых виднелась грубоватая резьба, а сверху стояли какие-то фарфоровые фигурки, несколько пузырьков, наверное, с лекарствами, да клубок с воткнутыми в него спицами.
– Что застыли? – проскрипела старуха. – В ногах правды нет. Присаживайтесь на лавки да рассказывайте, каким ветром вас занесло сюда.
– Как в сказку попали, – проворчал Генка, осматривая комнату, – но там, прежде чем расспрашивать, сначала кормили, спать укладывали, а потом уже интересовались, зачем пришли…
– Ишь, какой глазастый да языкастый! – сказала старуха, зевнула, мелко перекрестив рот, взглянула на иконы, висевшие в красном углу, на часы-ходики, звонко отсчитывающие время и направилась на кухню. – Ладно, покормлю. Устали с дороги. Потом расскажете, зачем в наших краях появились.
Она долго гремела чугунками, звякала посудой, переставляла табуретки, громко хлопнула крышкой подпола, затем позвала ужинать.
Шепотом разговаривая, ребята прошли на кухню, где рядом с керосиновой лампой, с тусклым закопченным стеклом и небольшим язычком пламени, скудно освещая заднюю избу, на столе стояло несколько разномастных старых тарелок, невесть откуда взявшихся в этой глуши. Посередине высился чугунок, лежали старые ложки, несколько соленых огурцов и горка нарезанного черного черствого хлеба.
– Чем богаты, тем и рады, – ворчливо сказала старуха. – Присаживайтесь. Нашей еды отведайте. Непривычна будет после городских харчей, – и, поджав тонкие губы, прислонилась к печи, сложив на груди худые руки.
– Баб Фрося, мы все подчистую подметем и еще добавку попросим, – засмеялась Лера, взяла огурец, с хрустом откусила и, потянувшись за хлебом, толкнула Ивана. – Тань, не отставай, а то мальчишки съедят. Слышь, главнокомандующий, сбегай, принеси НЗ. Надо тоже бабульку угостить.
Молча поднявшись, Иван вышел на крыльцо, где оставили вещмешки и вскоре вернулся, положив на стол три банки консервов «Килька в томатном соусе», пачку печенья и горсть карамелек. Затем уселся на место, придвинул чашку и начал быстро орудовать ложкой, откусывая хлеб и огурец.
– Давненько не видела конфет, давненько, – сказала старуха, кое-как соскрябала заскорузлыми пальцами присохший фантик и, сунув в беззубый рот, немного пошмурыгала конфету и прошамкала. – Уважили, бабку, уважили. Ох, какой я была сластеной! Бывало, батюшка придет со службы…, – и она резко прервала воспоминания, тихо о чем-то прошептала и перекрестилась, затем внимательно осмотрела консервы, печенье и молча, сунула в шкафчик.
Ребята сидели за столом, словно ничего не слышали и лишь Генка, не удержавшись, тихонечко стукнул по ноге Павла. Тот мельком взглянул на него и едва заметно качнул головой.
После ужина, девчонки быстро вымыли посуду, почистили чугунок, протерли стол, полы и зашли в комнату, где примостились на лавках ребята, а напротив них, на кровати, прислонившись к подушкам, сидела баба Фрося и молчала. Едва Татьяна с Лерой присели возле мальчишек, старуха взглянула на них, поправила платок и сказала:
– Ну, гости, рассказывайте, с чем пожаловали в нашу деревню.
– Мы учимся в университете, – сказал Павел. – Должны были ехать с преподавателем, но не получилось – он заболел, а поездку уже не отложишь, потому что нам выделили сухой паек, подготовили документы и были куплены билеты. Решили, что мы справимся одни с задачей, тем более что она не сложная. Надо собрать материалы по этнографии и вернуться в назначенный срок. Дядя Семен, которого встретили в первом дворе, когда попали в деревню, сказал, чтобы к вам обратились. Баб Фрося, а вы знаете какие-нибудь истории?
– Вся жизнь состоит из историй, – поджав губы, сказала она. – Вы появились – история, у соседа пропала коза – история. Так и живем, соединяя одну историю с другой, чтобы цепочка не разорвалась.
– Баб Фрося, нам что-нибудь интересное расскажите, – попросила Лера, поправляя непокорную челку. – Про клады, про нечистую силу, золото… Да все такое, что с этим связано.
Старуха долго сидела, молчала, посматривая на ребят, что-то вспоминала, потом с неохотой спросила:
– А зачем вам знать про клады и золотишко? – прищурившись, она взглянула на Леру.
– Баб Фрося, правда, что неподалеку от деревни была золотая шахта, которую взорвали белогвардейцы, когда отступали? – неожиданно спросил Генка и отложил карандаш в сторону.
Старуха быстро взглянула на него, поджала губы и недовольно проскрипела:
– Про жилу слышала, но про шахту ничего не ведаю и вам не советую соваться в проклятое место.
Сидевший рядом Павел, больно ткнул его локтем и спросил:
– Баба Фрося, мы хотели ехать в Барыбино, но нам посоветовал старичок, чтобы сюда завернули...
– Какой старичок? – перебив, взглянула она исподлобья.
– Да Матвей Прохорович, – сказал Генка. – Он хотел два полустанка проехать, но почему-то на следующем сошел с поезда. Сам низенький, а голос, как у Шаляпина.
Было заметно, как старуха вздрогнула, услышав Генкины слова, едва заметно перекрестилась и снова проскрипела:
– Никогда о нем не слышала, сколько здесь живу. Чужак, наверное.
– Я бы не сказал, – Павел снова ударил локтем Генку. – Такое чувство, будто он местный. Это он рассказал нам историю про золотую шахту и призрака, что бродит по ручью и старым развалинам. Может, это и есть старик – хозяин шахты? Да, забыл… Он мельком добавил, будто тут по ночам можно услышать гудок паровоза, на котором отвозили золото в райцентр. Неужели он до сих пор ездит? Интересно, как можно связать рассказ про старичка, о котором будто вы впервые слышите, о призраке хозяина шахты, про беляков, про золото и паровоз? Бабуль, что-то не срастаются концы.
– Не знаю, ничего не слышала, ничего не видела – нахмурившись, повторила старушка.
– Странно, странно, – задумавшись, сказал Павел и неожиданно спросил, – баб Фрося, а почему в заборе сделаны бойницы, как в старину?
– От всякой нечис…, – запнулась старуха, потом быстро прошамкала. – От медведей оборону держать. Деревню-то и назвали «Шатуны», то, что зимой много хозяев по лесу шляется, словно кто специально их из берлог поднимает. А в последние годы особенно много выходят к деревне. Оглянуться не успеешь, как заломает. И мой старик сгинул в лесу, когда пошел на охоту. Даже не знаю, где его косточки лежат. Наверное, под медведя попал. Теперь мне приходится двор от них оборонять.
– От медведей или бандитов, кто золото добывает, а призрак хозяина шахты, как его называют, охраняет? – внезапно спросил Павел, достал из кармана какой-то маленький камушек, подошел к столу и положил его рядом с керосиновой лампой.
Это был золотой самородок.
Вздрогнув, баба Фрося пристально посмотрела на него, на ребят и, повернувшись к окну, сказала:
– Ночь на дворе. Надо ставни покрепче закрыть и собак с цепи спустить, – и, поднявшись, она направилась к двери.
---------- Сообщение добавлено в 17:16 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 17:09 ----------
Глава 7
Девчонки ойкнули, подскочили к столу и, вырывая друг у друга кусочек золота, начали его рассматривать. Потом, не сговариваясь, повернулись к ребятам:
– Мальчишки, признавайтесь, где его взяли? – вытянув ладонь, где поблескивало золото, спросила Лера.
– Как сказать, курносая… Когда бежали по лесу, я наткнулся на кусочек тряпки, – медленно, с неохотой сказал Генка. – Развернули, а там маленький самородок. Вот с Пашкой и ломаем голову: специально нам подбросили, чтобы куда-то заманить, или просто обронили? Поэтому мы сразу же вернулись к вам, опасаясь, что тот может быть не один в лесу. Если нам бросили, как наживку, для чего мы нужны этим людям? Какой от нас толк? Умные люди наоборот подальше бы спрятали золото и молчали, чтобы о нем никто не узнал, а тут… Странная история, непонятная… Да еще заброшенный скит мы видели в лесу у подножья горы, где речка протекает. И неподалеку, где еще сохранились остатки от запруды, что сделана на речке, мы нашли тряпочку и обнаружили следы, ведущие вдоль берега к старому скиту. Вот так, ребята! И смотрите, – он перевернул листок, что-то стал на нем чертить, а потом придвинул к керосиновой лампе, чтобы было лучше видно, – помните место, где в нас стреляли? Ага, хорошо… Вот я отметил его. Здесь стоит деревня. Сюда мы побежали по следам, где наткнулись на скит. Если прочертить прямые линии и соединить, получается, что от деревни и до скита очень быстро можно добраться. А мы потратили несколько часов, чтобы в «Шатуны» попасть, потому что старая колея долго кружила по лесу, прежде чем вывести на околицу. Интересно, да, ребята? Оказалось, что скит-то у нас под боком. И я не сомневаюсь, что рядом с ним находится золотая шахта. Поэтому жители слышат шум паровоза, голос призрака и встречают его, если суются в ту сторону. Разложил, как по полочкам. Единственное, я не понимаю, для чего нам про шахту рассказал старик в поезде? Для чего он посоветовал пойти в эту деревню? Н-да… Непонятная история…
Ребята с девчонками молча сидели, рассматривая рисунок, кусочек золота и изредка вздрагивали, когда доносился громкий хлопок ставень, которые баба Фрося закрывала.
– Мальчишки, – оглянувшись на оконце, сказала Лера, – что же мы теперь будем делать? Мне кажется, что так просто мы отсюда не выберемся.
– А кто нам помешает? – влез в разговор Иван. – Утречком соберемся, вещмешки на плечи и пойдем на полустанок…
– Ага, а по дороге нас уже будут поджидать, – перебив, с ехидцей сказал Генка. – Нет, ребята, я думаю, что все здесь надо разведать, а потом будем решать, что делать. Лучшая защита – это нападение.
– Ты, Генка, всегда находишь приключения на свою голову, – заворчал Иван. – Не живется тебе спокойно. Нет, я думаю, надо в Барыбино уезжать. Там соберем материалы и махнем домой. Все, переночуем, а утром отправимся на полустанок. Как я сказал, так и будет, – опять он начал приказывать.
– Собирайся и уезжай, – пожав плечами, безразлично сказал Павел. – Все равно от тебя пользы нет. А мы останемся до тех пор, пока все загадки не разгадаем. Правильно говорю, ребята?
– Я согласен, – сказал Генка и кивнул на девчонок. – Не знаю, что они скажут. Если хотят, пусть уезжают а Барыбино. Им тяжелее переносить всякие нагрузки, чем нам. Тем более, если столкнемся с бандитами, тогда нам придется не только их оберегать, но за них отвечать. Мало ли что может случиться в этой глуши. Слишком опасно. Не спорю, можно отсюда сбежать, но здесь что-то непонятное происходит. Бандиты, в наше время добывающие золото, о котором никто не знает, люди куда-то исчезают…
– Да, пропадают жители, пропадают и даже следов не находят, – неожиданно раздался скрипучий голос старухи. – Проклятье лежит на наших местах. Те, кто попадает в царство теней, редко домой возвращаются.
– Во, ёлки зеленые, уже царство теней появилось! – качнув головой, Генка растер ладонями лицо. – Бабуль, мы в двадцатом веке живем. Самолеты летают, ракеты, а ты про какие-то тени говоришь. Это легенда, как я думаю, да?
– Нет, ребятушки, это чистая правда, – немного помолчав, решившись, сказала старуха. – Много кровушки было пролито в этих местах, а потом все и началось…
– Что? – в один голос, не сговариваясь, спросили ребята.
– Нечисть объявилась, – буркнула старуха и размашисто перекрестилась. – Когда над деревней начинает собираться туманная дымка, вот как раз начинают люди пропадать, а в лесу можно повстречаться с теми, кто в гражданскую здесь воевал, или до революции проживал в наших краях. Живые, словно время их не тронуло. Проклятое место, проклятое… Сколько раз пробовала уехать из деревни, вещи загружала в телегу, направлялась на полустанок, но дорога снова приводила к родной избе. Не вырвешься из проклятого круга, так и сгинешь в колдовском тумане, как многие другие.
Ребята переглянулись с девчонками, и кто-то незаметно покрутил пальцем возле виска, осторожно отодвигаясь от старухи, которая стояла возле стола.
– Бабуль, может с тобой в больницу съездить? – так, словно невзначай сказал Павел. – Обследовали бы тебя, порошочки, укольчики назначили…
– Не хватало, чтобы я по лекарям моталась, – оборвала она Павла. – Решили, что старуха из ума выжила? Ошибаетесь! Меня ни одна власть не сломала, столько горя видела, что вам и не снилось, но выстояла, не дрогнула, а здесь… Здесь проклятое место и, как вы отсюда выберетесь, я не знаю…
– Баб Фрося, это пережитки прошлого, – отмахнулся Иван. – Наукой доказано, что такого не может быть. Это попы и старая власть специально придумали, чтобы людей обманывать и в страхе держать. А вы живете в глуши, словно время вас не коснулось.
– Сами вскоре убедитесь, – прошамкала старуха и мельком посмотрела на окно, закрытое ставнями, потом перевела взгляд на старые часы-ходики. – О-хо-хо, спать пора! Вы, дочки, ложитесь на полу возле меня, а ребятки устроятся за голландкой, – она бросила на доски свернутые половики, кинула подушки, одеяла, затем расстелила для ребят, дождалась, когда все легли и, зевая, убавила огонек в лампе, дунула, потушив его, и проскрипела, – все, не балуйте, ребятки. Спите, пока тишина на улице…
---------- Сообщение добавлено в 17:57 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 17:31 ----------
Глава 8
Не открывая глаза, Павел ткнул локтем Генку и, повернувшись на другой бок, пробормотал:
– Хватит баловаться. Спи…
Едва он сказал, как за окном раздался оглушительный выстрел. Затем второй. Немного погодя, еще два прозвучали. Павел дернулся от неожиданности, вскочил, в темноте подошел к окну, забыв, что ставни закрыты и, чертыхнувшись, при тусклом огоньке лампадки, быстро выскочил на улицу, стараясь рассмотреть, что там происходит. Вдруг до него донесся долгий крик, медленно переходящий в протяжный стон, от которого, казалось, кровь стыла в жилах, беспорядочные выстрелы, чьи-то грубые окрики.
– Зайди в избу, – он услышал голос старухи. – Ребятишек не выпускай.
– Баб Фрося, что случилось? – срывающимся голосом спросил Павел.
– В избу! – рявкнула на него старуха, и Павел увидел две яркие вспышки, и грохот выстрелов. – Ружья зарядите. Если зайдет чужой человек, стреляйте. Опять они появились. Быстрее!
Заскочив в дом, Павел схватил ружья, пачки с патронами, забежал в комнату и увидел, что ребята сидели возле голландки и смотрели на него.
– Держи ружье, – он закричал Генке и бросил ему еще две пачки с патронами. – Картечью заряжай, картечью…, – быстро снял с лампы стекло, чиркал, ломая спички, затем поднес к фитилю небольшой огонек, дождался, когда он загорится, покрутил колесико, чтобы ярче горело и, выставив в заднюю избу, вернулся к ребятам, прижался спиной к стене, направил ружье на дверь и застыл, прислушиваясь, что делается на улице.
– Пашка, что происходит? – дрогнувшим голосом, спросила Лера.
– Не знаю, Петрова, не знаю, – не отрывая взгляда от входа, быстро сказал Павел. – Что-то непонятное творится, Лерка. Бабка в кого-то стреляет, из-за забора слышны крики, стоны, аж волосы на голове шевелятся. Она велела, если в дом зайдет кто-нибудь чужой, сразу же в него стрелять. Ребята, я не понимаю, куда мы попали. Генка, оставайся здесь, а я побегу во двор на помощь бабе Фросе и заодно посмотрю, кто находится за забором. Крикну, когда буду возвращаться, – и, поднявшись, он выскочил на улицу, подбежал к бойнице, сделанной в заборе, и стал пристально всматриваться в ночную тьму.
– Я же сказала, чтобы дома сидели, – раздался скрипучий бабкин голос.
– Баб Фрося, там Генка остался девчонок охранять, а я к тебе на помощь прибежал, – продолжая глядеть через узкую щель, сказал Павел. – Что за тени мелькают? Никак не разберу: волки или медведи?
– Какие медведи? – не поворачиваясь, сказала старуха и выстрелила. – Это белогвардейцы через деревню прорываются.
Громко засмеявшись, Павел прислонился к забору и тут же почувствовал, удар в плахи рядом с собой и донесся звук выстрела. От неожиданности Павел присел, непроизвольно тронув место, куда попала пуля.
– Ты хочешь, чтобы попали? – рявкнула старуха и быстро выстрелила. – Проклятущий туман. Опять по кругу движемся. Странно, что на этот раз они решили пробиваться через деревню. Видать, что-то им помешало. Обычно, отряд двигался вдоль опушки, а потом заворачивал в лес, где скит и шахта находились.
– Бабуля, откуда в наше время появились беляки? – еще не веря, засмеялся Павел. – Гражданская война давно закончилась, уже и Вторая Мировая война была…
Старуха внимательно прислушалась к тишине, потом еле слышно сказала:
– Ты помнишь, сколько дворов было в нашей деревне, когда вы пришли?
– Да, помню, – сидя возле забора, сказал Павел. – Не более десяти-пятнадцати.
– Пока они передвигаются по лесу, осторожно выйди и посмотри на деревню, а я пока покараулю, чтобы никто не появился, – сказала старуха, медленно приоткрыла калитку и кивнула головой.
Пожав плечами, не веря в происходящее, Павел поднялся, вышел за калитку и застыл, с удивлением рассматривая при лунном свете большую деревню, где дома стояли в несколько улиц, заметил полуразрушенное двухэтажное здание неподалеку от речушки, которую они встретили, когда пришли в деревню и неясные фигуры людей, скрытно пробирающихся по улице. Павел протер глаза, помотал головой, снова посмотрел, но все оставалось по-прежнему на местах.
– Глазам не верю, – тихо пробормотал он, возвращаясь во двор и, баба Фрося сразу же закрыла калитку на крепкий запор. – Это снится мне или правда, что увидел?
– Лучше бы приснилось, – проскрипела старуха, – а еще лучше, если вы не наткнулись на нашу деревню. Угораздило же вас попасть в то время, когда туман наплывает. Из-за него, проклятущего, мы двигаемся по кругу. Правду твой дружочек сказал, будто время остановилось. Так оно и есть. Дела делаем, хозяйством занимаемся, спим, едим, а все на месте топчемся. Проклятое место. Слишком много кровушки тут пролилось, много безвинных душ погубили, а теперь расплачиваемся…
Вдалеке, где-то на краю деревни раздалась длинная пулеметная очередь, несколько громких взрывов и донеслись долгие протяжные стоны.
Пригнувшись, Павел припал к бойнице, надеясь, что-нибудь рассмотреть.
– Это часть беляков ворвалась в деревню, – спокойно сказала баба Фрося. – Не боись, малец, они сюда не сунутся. Сейчас встанут на постой на том конце деревни и будут всю ночь самогонку хлестать, потом отсыпаться весь день, а денька через два начнется бой, в котором красные постараются удержать отряд белогвардейцев, когда они начнут прорываться через переправу, но беляки разобьют его и уйдут в тайгу.
– Странно…, – Павел несколько раз стукнул себя по голове. – Напали белогвардейцы, сейчас часть из них на ночевку осталась, красноармейцы должны появиться… Ничего не понимаю! А куда сейчас беляки исчезли? Что-то не слышно перестрелки.
– Видать, отряд направился в обход, чтобы до шахты быстрее добраться.
– А-а-а, значит, правду говорил нам в поезде старичок, что они убили хозяина шахты? – спросил Пашка, вспомнив разговор со стариком в поезде.
– Да, они, – проскрипела старуха и взглянула на небо. – А куда исчезло или спрятано отнятое золото – этого никто не знает. Ладно, вертаемся домой. Все, до утра будет спокойно. Эх, скорее бы туман рассеялся. Господи, когда же все это закончится? Устала, хочу спокойно век свой дожить…, – и, щелкнув затвором, она пошла к дому.
---------- Сообщение добавлено в 18:00 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 17:57 ----------
Глава 9
Приоткрыв дверь, Павел крикнул:
– Генка, это мы вернулись! Не выстрели случайно, – и, подняв с пола лампу, он прикрутил фитиль и зашел в комнату, где сидели ребята. – Опусти ружье-то. Что вцепился в него?
– Пальцы не разжимаются, – хрипло сказал Генка. – Судорогой свело. Все ждал, что вот-вот кто-нибудь заскочит. Боялся, опоздаю выстрелить. Что там было, Пашка?
Поставив ружье возле стола, Павел вышел, звякнул кружкой, набирая воды, звучными глотками выпил, вернулся и сел возле ребят.
– Даже не знаю, что вам сказать, – растерянно произнес он, посматривая на молчавшую бабу Фросю. – Дело в том, что мы попали в те времена, когда была гражданская война. Не могу понять, как это произошло. Баба Фрося говорит, что все из-за тумана, который видели, когда к деревне подошли. В общем, если коротко сказать, здесь время движется по замкнутому кругу.
– Не поняли, как по кругу? – шепотом спросила Лера, взглянув на окна.
– Так, Петрова, так, что уже много лет повторяются одни и те же события, какие происходили в давние времена, – начал объяснять Павел. – Она винит в этом туман, но мне кажется, здесь еще что-то другое действует. Какие-то непонятные нам силы. Они, соединяясь с зеленой дымкой, не только заставляют время остановиться, но поворачивают его вспять, в ту пору, когда тут шли кровопролитные бои. Эх, надо было поступать на физический или геологический факультеты. Скорее всего, что такую загадку лишь они могут решить.
– Брехня, – поморщившись, отмахнулся Иван. – Не может быть, чтобы в наше время нечто подобное случалось. Это бабкины сказки и попы людей обманывают.
– Опять ты начал ерунду говорить, – взъерепенился Павел. – Вы помните, какой была деревушка, когда мы появились в ней? Ага… А теперь выйдите за калитку и посмотрите. Но главное – не кричите, не привлекайте внимание. Что сидите? Поднимайтесь, поднимайтесь… Баб Фрося, пусть ребята посмотрят на деревню, ладно? Да они не верят, что им рассказал. Все, идите, а я посижу, вас подожду.
Вскоре ребята вернулись. Притихшие, они сели на пол возле стены, где стоял стол и, не решаясь спросить, посматривали то на старуху, то на окна, прикрытые ставнями.
– Удостоверились? – спросил Павел, взглянув на них. – Что будем делать?
– Не знаю, – задумчиво сказала Лера и, не выдержав, звонко шлепнула по лбу. – Такое чувство, будто фильм смотрим или просто приснилось. Ну не могу поверить, что все это – на самом деле происходит.
– Во-во, и я про это же говорю, – влез в разговор Иван. – Наша наука идет вперед семимильными шагами, ракеты в космос отправляет, а здесь, как в сказку попали. Я тоже не верю!
– А когда за калитку выходил, убедился, посмотрев на деревню? – Павел поднялся и начал ходить по комнате. – Наука… Наука… Здесь и она не разберется, как так получилось, что в двадцатом веке, в одном из районов время остановилось, застряв на отметке гражданской войны.
– Мальчишки, а я верю, – посмотрев на ребят, сказала Лера, поправляя непокорную челку. – Сейчас только вспомнила, что дед мне года два-три назад рассказывал, когда к нам приезжал, а он тоже в тайге живет, будто неподалеку от их села неожиданно появилась какая-то деревня. Сельчане не поверили, побежали смотреть и точно – стоит деревня, ходят жители, занимаются своими делами, будто всегда жили в этом месте. Смеются, разговаривают, ребятишки на улице играют. Сельчане посидели в кустах, посмотрели, а зайти побоялись. Но самое интересное, что на следующий день вернулись на то место, а на месте деревни глубокий овраг находится. Все вокруг обшарили и ничего не нашли, словно сквозь землю деревня провалилась. И так было у них несколько лет. Появится – исчезнет, появится – исчезнет… Сельчане и батюшку привозили, из города кого-то вызывали, но все руками развели, и никто и ничего не смог объяснить. А потом геологи что-то нашли в тех краях. Стали прокладывать дорогу к месторождению. И овраг им пришлось засыпать. Но с тех пор деревня в тайге не появлялась. Никто не знает, куда она исчезла, и никто так и не понял, почему она перестала показываться.
– Да, ты интересную историю рассказала, – о чем-то задумавшись, произнес Павел.
– Оказывается, не мы одни мыкаемся по кругу, – проскрипела старуха. – Э-хе-хе, никто его не сможет разорвать, никто…
– Баб Фрося, я заметил, как ты вздрогнула, когда мы говорили про старичка, у которого голос, как у Шаляпина, – неожиданно сказал Генка. – Ты словно его знаешь. Кто такой, а?
Старуха поджала губы. Зыркнула из-под низко повязанного платка на Генку, потом небрежно махнула рукой.
– Это показалось мне, – сказала она. – Слишком много годков прошло с той поры, если вам верить. В общем, был управляющий у хозяина шахты. И звали его также, как и вашего, и росточком был мне до пояса, но голос имел такой, если рявкнет, свечи гасил криком и петь любил. Ох, как любил романсы! Бывало, как запоет в конторе, так в деревне его было слыхать. Вот мне и показалось, словно он с того света явился. Правда, соседки говорили, будто встречали его в лесу, но вид у него был, как у старика, а голос прежний сохранился. Но я не верю им. Языки слишком длинные, могут и сбрехать.
– Баб Фрося, а чужаки здесь появлялись? – не отставал от нее Генка.
– Как сказать…, – нахмурившись, старуха посмотрела на него. – Говорят, несколько раз бывали, но куда делись, никто не знает. Я же из дома почти не выхожу. По деревне не шляюсь. Соседки-подружки зайдут на огонек, расскажут, что в деревне делается и ладно. Вот от них слышала про чужаков.
– А как же они пробрались к вам, если живете в замкнутом круге? – снова спросил Генка.
– Ух, настырный! – она покачала головой. – Откуда мне знать? Может, как вы попали, когда туман начал сгущаться, может какая лазейка есть. Мне неведомо. Главное, что они исчезли и следов никаких не оставили после себя.
Павел, молча сидевший возле стены, что-то рисовал на листке, записывал. Наморщив лоб, подсчитывал цифры. Соединял линиями кружочки, какие начертил и в них делал пометки карандашом. Смотрел на ребят, бабу Фросю, Леру, что-то тихо шептал и снова склонялся над листком. Покусывая кончик карандаша, он спросил:
– Баб Фрося, когда красноармейцы должны появиться?
Она посмотрела на часы, висевшие на стене, потом на еле заметную щель в ставнях, где начал пробиваться утренний свет и сказала:
– Не помню точно, но завтра-послезавтра на рассвете отряд войдет в село, где наткнутся на заслон беляков. У тех несколько пулеметов и пушек, а у красных только винтовки. Долго будет идти бой, много людей погибнет, а потом еще станут переправу защищать, но белогвардейцы прорвутся, и так каждый раз случается, когда туман наползает.
– Ты говорила, что часть беляков уйдет на шахту, а куда они потом направятся, ну, после того, как взорвут шахту? – опять спросил Павел и сделал какую-то запись на листке.
– Они вернутся в село и будут пробиться к своим, которые находятся где-то на другой стороне реки, – запнувшись, сказала старуха. – Ох, страшный бой начнется, страшный! А зачем ты спрашиваешь? Чего удумал?
– Так…, – пробормотал Павел, что-то записывая на листке. – А можно взглянуть, где беляки заняли оборону в деревне?
– Да, ежели податься лугом, потом вдоль овражка пробраться до околицы деревни, где речка, а оттуда видно, где они находятся. Можно и по улице пройти, но опасно – заметят. Что задумал? – переспросила баба Фрося.
– Так, ребята, есть одна мыслишка, – задумчиво сказал Павел. – В разведку пойдем. Понятно?
– Нет…
– Сейчас объясню, – разгладив лист на полу, сказал Павел. – Придвигайтесь ближе и слушайте…
---------- Сообщение добавлено в 18:04 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 18:00 ----------
Продолжение следует. Грузится очень плохо.
((
Раздался долгий паровозный гудок. Гена, удобно устроившийся на второй полке, где в изголовье лежал большой тяжелый вещмешок с продуктами и одеждой, от неожиданности вздрогнул. Задумчиво посматривал на проплывающие мимо густые леса, поля, деревеньки, что расположились вдоль речек – серебрянок, редкие полустанки, и потом взглянул вниз, где сидели Татьяна с Лерой и Павел с Иваном, которые о чем-то горячо спорили.
– Эй, чего раскричались во весь вагон? – спросил Гена, свесившись вниз, и щелкнул по затылку Ивана, который любил покомандовать, да поспорить до хрипоты. – Ванька, отстань от девчонок! Иначе, опять проводница придет и отвесит нам кренделей, что покоя пассажирам не даем. Лучше в окно посмотрите. Такая красотища, какую в городе никогда не увидите!
– Ай, да зачем она нужна – эта красота? – поморщившись, отмахнулся Иван: крепкий высокий парень, остриженный под полубокс, в хлопчатобумажных штанах, в темной рубашке, на которой местами были видны небольшие латки и в тяжелых, давно нечищеных ботинках. – Техника, покорение природы, космос – это самое главное! А ты – красота, красота… Не смеши! Эх, жаль, что не перевелся в другой институт. Может, тоже бы в космос полетел…
– Ага, с печки на полок, чтобы никто не уволок, – Павел, сидевший рядом, подтолкнул Ивана. – Нет, Вань, наша профессия лучше. Мы по крупицам собираем память о прошлом. Сколько песен, обрядов, историй накопится за годы учебы – не счесть! Представь, сидишь с какой-нибудь бабулькой, уговариваешь ее спеть что-нибудь этакое, что мы не слышали. И она начинает, а у самой, аж глаза светятся, молодеет старушка, словно годы от нее отступают. Это и есть наше призвание, а не твои железяки.
Взъерошив волосы, Гена мельком посмотрел на Леру, высокую, стройную кареглазую однокурсницу, с короткой стрижкой и длинной косой челкой, которую она постоянно поправляла – первую красавицу института, как ее называли и словно невзначай, сказал:
– А меня больше интересуют обряды похищения невест.
– Почему? – удивленно взглянули девчонки.
– Вот лежу и думаю, а не своровать ли мне Лерку? – состроив серьезную мину, наморщив лоб, сказал Генка. – Остановимся на каком-нибудь полустанке, мешок на голову надену, и пока вы дрыхните, как суслики, я утащу ее в тайгу. Избушку на курьих ножках поставлю, и будем жить-поживать и добра наживать. Лерка, согласна? – он засмеялся, заметив, как смутилась однокурсница.
– Дурак! – искоса взглянув на него яркими карими глазами, буркнула Лера, незаметно одернула старенький свитер, поправила непокорную прядь темно-рыжих волос и положила на колени книгу. – Тоже мне – ухажер! Пятый день едем, разочек бы цветы подарил. Вон, глянь, сколько их там растет, – и она кивнула в сторону окна.
– Лерочка, солнышко курносое, да я для тебя на всем скаку нарву букет, – ласково произнес Генка, сверкнув шальным взглядом, заметив, что поезд, натужно запыхтел, с трудом преодолевая крутой подъем и громыхнув ботинками, спрыгнул вниз и, проталкиваясь по узкому проходу, побежал в сторону тамбура.
– Бестолковый! – нахмурился Иван и погрозил вслед кулаком. – Отстанет от поезда, а мне придется отвечать. Петрова, ты виновата. Нечего здесь шашни разводить. Мы в экспедиции, а не на танцульках. Эх, зря взял его с нами, зря…
Добравшись до тамбура, Генка увидел проводницу, которая стояла на ступенях и, держась за поручень, смотрела в сторону паровоза.
– Тетенька, миленькая, хорошенькая, – встав на ступеньку, начал уговаривать Генка, – дай быстренько я спрыгну, цветов нарву и вернусь.
– Тю, шальной! – отмахнулась пожилая проводница. – Куда на полном ходу собрался прыгать?
– За цветами, тетенька, за цветами, – быстро, скороговоркой, сказал Генка. – Пропусти, пока поезд еле плетется. Любимой девушке обещал цветы принести…
– Молоко еще на губах не обсохло, а туда же – любовь! – заворчала она. – Ну-ка, марш отсюда! – и замахнулась на него сигнальным флажком.
Увернувшись, Генка проскользнул мимо нее, скатился по ступеням и прыгнул по ходу поезда. Кувыркнувшись, он побежал вперед, срывая полевые цветы, растущие вдоль полотна и, набрав охапку, понесся к своему вагону. Уцепившись одной рукой за поручень, он рывком подтянулся, вставая на ступеньку и оттесняя проводницу, втолкнул ее в тамбур. Тяжело дыша, он разделил букет, часть сунул в руки оторопевшей проводнице, чмокнул в морщинистую щеку и, не обращая внимания на ее возгласы и удар флажком, побежал по проходу.
– Держи, красавица! – запыхавшись, он положил на колени Леры огромный букет и, подтянувшись, залез на свою полку. – Вот так настоящие джигиты делают, – и снова сверкнув шальными глазами, улегся на спину и, фальшивя, пропел тонким голоском:
«Гори, гори, моя звезда,
Гори, звезда приветная!
Ты у меня одна заветная;
Других не будет никогда».
– Ишь, распелся, – проворчал Иван, – а если бы не успел или ногу сломал, кто стал бы отвечать, а? Если поехали в экспедицию и я назначен старшим, все должны мне подчиняться, а не вытворять, что в голову взбредет. Жаль, преподаватель заболел. Он бы вас быстро приструнил. Ишь – любовь у них!
Вдохнув запах цветов, Лера едва заметно улыбнулась чуть припухлыми губами, мельком взглянула на полку, где, покачивая ногой в старом ботинке, лежал Генка, невольно дотронулась до кончика носа, вспомнив, как ее назвал, и что-то тихо шепнула подруге.
Татьяна, невысокого роста, с веснушчатым лицом, с круглыми, словно удивленными глазами с белёсыми ресницами, с волосами, собранными в конский хвост и перетянутые резинкой, повернулась к Ивану, ткнула ему в бок локтем и громко сказала:
– Слышь, Ванька-космонавт, а что же ты на ракете за цветами не слетал, а? Смелости не хватило спрыгнуть с поезда? А-а-а, я забыла, ты же над нами начальник, и тебе негоже исполнять такие поручения. Приказы привык отдавать, да? Гляди, быстро устроим летучку и тебя переизберем. Ты мой характер знаешь. Устрою разнос – мало не покажется. И не посмотрю, что старший. Понял?
– Ребята, хватит вам ссориться, – сказал Павел, широкоплечий крепыш с темными пронзительными глазами, взгляд которых словно обжигал, когда он смотрел на собеседника. – Может, что-нибудь пожуем? Вам-то хорошо – чуток поклевали и все, а чтобы меня накормить, так чугуна большого не хватит. Я же вас объем в экспедиции, останетесь голодными, – и он весело засмеялся, хлопая широкой ладонью по колену.
– Точно, мальчишки, давайте-ка пообедаем, – поднялась Татьяна и толкнула Генку. – Эй, хранитель припасов, сделайте милость, выделите нам немного пропитания. А если начнешь жадничать, все отнимем, с поезда скинем, и будешь догонять… Ха, а тебе уже не привыкать! Как ты шустро за цветочками сбегал, аж можно позавидовать, – и, хитроватым взглядом посмотрела на подругу.
Лера нахмурилась и, молча, исподтишка показала маленький кулачок.
– Так, – свесив ноги с полки, почесывая щеку, насупился Генка. – Таньке ничего не дам за длинный язык, Пашку кормить опасно – он и без еды слишком здоровый, Иван, как начальник, должен питаться в ресторане. Лерка… Лерка… Что же с ней сделать? Ладно, так и быть, выделю кусочек хлеба. Ну, а себе… Что же выбрать? Что тут у нас вкусненькое завалялось? – и, заглядывая внутрь, он наклонился над развязанным вещмешком.
– Ух, куркуль! – воскликнула Таня и, подпрыгнув, выхватила мешок с продуктами и уронила на пол. – Ой-ёй, какой тяжелый! Ребята, может, все быстренько съедим, чтобы меньше груза нести, а?
– Ну, Танька, посоветовала! – возмутился Иван. – А потом чем будем питаться? На подножный корм перейдем, как коровы?
– Почему? – хитро сощурилась Татьяна. – А для чего же мы два ружья с собой взяли? Уточку стрельнём, зайчика…
– Я-те стрельну! – нахмурившись, сказал Иван. – Ружья взяли на всякий случай. Мало ли что может случиться в лесу, когда будем добираться до деревень. Ишь, зайчик… Дай-ка сюда продукты! – забрав мешок, он долго копошился в нем, потом разыскал яйца, сваренные вкрутую, картошку в мундирах, несколько повядших огурцов, пару луковиц, буханку черствого хлеба и, немного поколебавшись, вытащил баночку консервов «Килька в томатном соусе», и торжественно положил ее на небольшой столик. – Ладно, так и быть, сегодня у нас царский обед. Танька, Лерка, вы сходите за кипятком. Нечего деньги транжирить на чай проводницы. И так обойдемся.
Забрав кружки, девчонки быстро сходили к титану, налили кипяток и вернулись. Поставив кружки на столик, они присели к окну, быстро нарезали хлеб, огурцы, что покупали на маленькой станции, насыпали на клочок бумаги сероватую крупную соль. Перед каждым положили по вареному яйцу, по одной картошке и по четвертинке разрезанного лука, а на середину стола водрузили банку консервов. Тяжело вздохнув, Иван долго копался в мешке, чем-то там шуршал и наконец-то, вытащил оттуда руку с зажатыми в ней несколькими карамельками. Раздав по одной штучке, он взглянул на две оставшиеся и, не слушая возгласы ребят, снова засунул в мешок и туго его завязал.
– Все, приступаем к обеду, – сказал он и потянулся ложкой к банке.
– Эй, начальник, это на второе, – оттолкнув его руку, сказал Генка. – Вон, ешь картошку.
– Мне надо снять пробу, – снова полез с ложкой Иван.
– А чего ее снимать? – опять оттолкнул его Генка. – Килька, как килька. Из-за того, что ты попробуешь, она вкуснее не будет, но ее станет меньше. У тебя ложка-то загребущая, – и он звонко рассмеялся.
– Генка, высажу с поезда! – погрозил ложкой Иван.
– Согласен, – прошамкал Генка, с хрустом откусив от четвертинки лука. – Я, как начальник продовольственного склада, все продукты забираю с собой, а ты можешь ехать дальше.
– Ребята, не спорьте, – сказала Лера, поправляя длинную челку, и кивнула на окно. – Посмотрите, какая красота! Лес, словно огромное море и волны перекатываются по поверхности – это ветер играет. Эх, если была бы дома, взобралась бы на крышу…
– Тю, – протянула Татьяна. – Что там интересного, Петрова? Ненароком свалишься.
– Там простор, величие, – задумавшись, сказала Лера. – Это нужно понять, душой почувствовать. Жаль не каждый человек может испытать, что у него внутри творится. А сверху наблюдаешь за людьми, они идут, под ноги смотрят, и никто даже на небо не взглянет. Да и люди-то, не похожи на людей. С бесконечной суетой, хмурными лицами – масками, будто думу великую думают, да с непонятной обидой друг на друга, словно этих людишек кто-то специально загнал в город. Вечно торопятся, спешат по улицам, отталкивая встречных прохожих, стараясь первыми заскочить в автобус. Потом опять бегут, словно река течет по улицам. Бегут, чтобы раздробиться на мелкие ручейки и стать россыпью капель – живчиков, будто ветром заносивших их в магазины и подъезды домов. И все это – ежечасно, ежедневно, неделями, месяцами. Всегда… Оглянуться не успеешь, а жизнь-то прошла, пролетела и ты ее не заметил, не ощутил вкуса ее – жизни-то…
– Петрова, а ну прекрати такие разговорчики! – повысил голос Иван. – Ишь, свободы ей захотелось! Будет тебе свобода, будет, когда вернемся в университет, да вызовем на комсомольское собрание, сразу волюшку почуешь. Ишь, как заговорила! Услышу еще разок, сразу билет на стол положишь. Поняла? Людишки, живчики…
– Слышь, командир, – медленно процедил Генка и резко ухватил Ивана за воротник. – Еще одно слово вякнешь на Лерку, и я тебе по зубам врежу. Понял? Не забывай, где находимся. Такое собрание устрою, мало не покажется. Университет, билет…, – передразнил он, оттолкнув Ивана, и брезгливо вытер руку.
– Правильно, Генка! Ишь, раскомандовался! А ты, Петрова, его не бойся. Как разочек тресну в нос, сразу понизится в должности! Слышь, Ванька, долго нам еще ехать? – ворчливо спросила Татьяна. – Надоело! Где твои знаменитые деревни с интересными историями? Болтун!
– Два дня осталось, – недовольно пробубнил Иван, поправляя воротник, торопливо затолкал в рот большой кусок хлеба, и отвернулся к окну. – Послезавтра будем на месте. Столько всяких историй, что не успеете записывать. А с тобой, Генка, я еще поговорю.
– Поговорим, поговорим, – хмуро сказал Генка. – Как доберемся, так и поговорим.
– Ребята, перестаньте, – дотронувшись до Генкиного плеча, тихо сказала Лера. – Я хотела рассказать, что чувствуешь…
– Кареглазка, ему бесполезно говорить, – перебил Генка. – У него шкура, как у слона, а души, вообще, нет. Не обращай на него внимания. Он, кроме приказов и выговоров, больше ничего не знает. Ай, ну его…
Паровоз несколько раз дал длинные гудки, снижая скорость и вскоре, дернувшись, на мгновение остановился.
Ребята начали рассматривать небольшой полустанок, надеясь, что там будут продавать какие-нибудь овощи или яблоки, а может, если повезет, вареные яйца и картошку. Но на полустанке никого не было, кроме дежурного и невысокого мужичка, который быстро подошел к вагону, где они ехали, поднялся по лесенке и ребята удивленно переглянулись, услышав густой громкий бас:
– Хозяюшка, дозволь два полустаночка проехать, а я тебе романсик спою.
– Да на кой ляд мне твои песни нужны? – возмутилась проводница. – Освобождай тамбур! Если узнают, что везу безбилетника, мне попадет, и тебя ссадят на ближайшей станции.
– Не гневайся, хозяюшка, – снова забасил мужичок, – а лучше послушай, какой романс тебе исполню, – и он, не слушая причитаний проводницы, картинно отставив ногу, запел густым шаляпинским басом:
«Гори, гори, моя звезда,
Гори, звезда приветная!
Ты у меня одна заветная;
Других не будет никогда».
И ребята, выглядывая в проход, застыли, слушая удивительное исполнение знаменитого романа.
---------- Сообщение добавлено в 17:00 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 16:59 ----------
Глава 2
– Ничего себе, словно в театр попали! – восхищенно покрутив головой, сказал Генка, выглядывая с верхней полки. – Вот так старичок! Настоящий Шаляпин, не иначе.
– Ага, настоящий, но сильно усох к старости, – съехидничал Иван, продолжая есть все, что еще оставалось на столе. – Да уж, это не твое пение – курский соловей.
– Мое идет из глубины души, от самого сердца, – похлопав по груди, серьезно сказал Генка и снова сверкнул шальным взглядом. – Правда, кареглазка?
Посмотрев на него, Лера промолчала, незаметно еще раз пригладила прядку волос, поправила свитер и начала теребить маленький фантик от конфеты.
– Генка, прекрати смущать Петрову, – наморщив лоб, взглянула Татьяна. – Совсем Лерку в краску загнал, охламон, – и звонко рассмеялась.
– Вот, уже стал охламоном, – забурчал Генка. – А я со всей душой…
– Генка, если не прекратишь, когда вернемся, вызовем на комсомольское собрание и там пропесочим, – сказал Иван и словно невзначай поправил комсомольский значок. – Понял?
– Ладно, ладно, успокойся, – заворчал Генка и, выглянув в проход, наклонившись, тихо сказал. – Пашка, этот старик в нашу сторону пробирается. К нам позови. С ним веселее будет, чем с этим другом, – он кивнул в сторону Ивана.
– Делать нечего, чтобы сюда сажать посторонних, – поморщившись, сказал Иван. – У нас лежат припасы, снаряжение. Вдруг, пропадет? Кто будет отвечать?
– Успокойся, отвечальщик! – вспылил Пашка и, поднявшись, помахал рукой. – Дедуль, иди к нам. Места на всех хватит. Ванька, ну-ка подвинься.
Старичок подошел. Остановился. Молча, обвел всех острым, как бритва взглядом, усмехнулся, сел на нижнюю полку и, подтянув голенища кирзовых сапог, пробасил:
– Здравствуйте, уважаемые! Разрешите представиться… Матвей Прохорович Юрьев, бывший управ…, – он запнулся, зыркнув из-под густых взлохмаченных бровей на ребят, провел узкой ладонью по лицу, словно опять надел маску и, хитро улыбнулся, поглаживая неухоженную бороду. – Куда путь держим, молодцы – удальцы, да девицы – красавицы?
– В экспедицию едем, – недовольно пробурчал Иван. – Этнографией будем заниматься. Изучать быт, обычаи, собирать истории, связанные с народом, с местностью, где они проживают.
– Хорошее дело задумали, – продолжая поглаживать бороду, сказал старичок. – В наших краях много материала можно найти. А где же ваш руководитель?
– Заболел, – взглянула на него Лера. – Пришлось без преподавателя ехать.
– Это хорошо, – так, словно невзначай, пробормотал старик.
– Я здесь за старшего, – Иван хлопнул ладонью по груди. – Так было сказано перед отъездом. Я принимаю все решения, за всех отвечаю. И все обязаны меня слушаться, и выполнять распоряжения.
– А-а-а, ну-ну, старшой, – усмехнувшись, старик искоса посмотрел на Ивана. – Сразу видно, кто командир…
– А вы из местных будете? – свесившись с полки, перебил Генка.
– Ну, – старик прищурился, обвел всех взглядом и нехотя ответил, – можно и так сказать, что из местных. Занесло сюда еще до революции, так и остался. Приглянулись места. Благостно здесь, душа отдыхает. Да и отвык я от светской жизни. К покою тянет, к покою. Так вы, ребятушки, говорите, что истории будете собирать? Это хорошо, хорошо… И куда вы решили ехать?
– В Барыбино, – искоса взглянув, сказал Иван. – А что вас так интересует, куда мы направляемся?
– Потому спрашиваю, – зыркнул на него из-под густых бровей старик, – что бесполезно собирать материалы в райцентре. В леса вам нужно подаваться, где кипит настоящая жизнь, где живут коренные жители, предки которых знали самого Ермака. Вот туда вам надо пробираться. В глушь, ребята, в глушь! Тропами нехожеными, ручьями безымянными, искать деревушки, каких даже на карте нет. Тогда вы наткнетесь на настоящее богатство, клад такой разыщите, что все позавидуют. А вы в райцентр… Хе-х! Равносильно, что в городе у приезжих расспрашивать историю града. Ох, насмешили меня, ребятушки, насмешили!
– У-у-у, – свесившись, Генка звонко шлепнул Ивана по затылку. – Говорили же тебе, что нужно в глухомань подаваться, старые села и деревни искать, а ты – цивилизация, цивилизация… Что теперь делать? Назад возвращаться, да?
– Отстань! – приглаживая волосы, буркнул Иван. – Меня назначили главным, мне и решать, куда ехать.
– А юноша-то правильно сказал, что надо по глухим местам пройти, – старик кивнул на Генку. – Лишь там можно услышать неизвестные истории, узнать настоящие обычаи местных жителей, а не наносные, не привитые чужаками.
– Матвей Прохорович, а сами-то знаете какие-нибудь легенды? – неожиданно спросила Лера.
Старик едва заметно вздрогнул, гулко кашлянул, наклонившись и скрывая взгляд, потом неохотно произнес:
– Как бы вам сказать… Есть одна странная история, которая мне до сих пор покоя не дает.
– Какая? – затаив дыхание, сказал Генка, все сильнее свешиваясь с полки.
– Легенда про белогвардейский клад, в котором находится очень много золотых слитков и самородков, – медленно, с паузами, сказал старичок. – Отступая, они силой забрали золото у хозяина шахты, который не успел его вывезти, и взорвали ствол шахты, чтобы туда никто не попал, а когда пошли на соединение с основными силами белых, но на их пути встал большой отряд красноармейцев, чтобы не пропустить белогвардейцев через переправу. Долго они бились, долго… А когда уничтожили белогвардейцев, увидели, что золото исчезло, а два солдата, которые постоянно его охраняли, пока везли с шахты, были убиты. Красные кинулись искать, ан нет, как испарилось золотишко-то! Всю близлежащую деревню перевернули. Никто не видел и не слышал про золото и двух охранников. Но самое главное, что с той поры, местные стали замечать призрака, похожего на управляющего шахты, который бродил возле горного ручья и изредка вдоль узкоколейки, что раньше проходила от места разработки и до соседнего городка, куда отвозили добытое золото. И беда случалась с теми, кто встречался с ним на тропе. Кто-то в болоте сгинул, другого волк или медведь задерет, а третьи, вообще, пропадали и даже никаких следов не находили…
– Ай, брехня! – презрительно поморщившись, отмахнулся Иван. – Нечего нам сказки сказывать: золото, призрак, люди гибнут и исчезают… Ерунда! – сказал он, отворачиваясь к окну.
– Нет, юноша, правда! – нахмурившись, зыркнул на него старичок. – Самолично наблюдал, как призрак шел по мелководью, наклонялся, поднимал что-то из воды, и с торжествующим хохотом прятал в карман брезентового плаща, в котором он постоянно спускался в шахту или сидел в конторе. И в момент налета, он тоже в нем был. Мне неведомо, сколько раз в него стреляли, но когда его увидел, весь плащ был пробит пулями, а вокруг чернела запекшаяся кровь. У меня волосы шевелились от страха, когда я лежал в кустах и слушал его голос и этот гомерический хохот. Тем более что я лично был знаком с управляющим и не мог спутать его голос с другим. Так мне долго пришлось лежать, пока он не скрылся за поворотом. И главное, что он появляется неожиданно, когда его не ждешь. Особенно, он не любил старателей, кто лотками намывал в ручье золотой песок. Те, кому удалось от него уйти живыми, говорили, что управляющий с большой скоростью перемещается по местности. Не успеешь оглянуться, а он уже рядом стоит, лица не видно из-за опущенного капюшона, сам что-то хочет сказать, но в простреленной груди булькает кровушка, протягивает вперед темные костлявые руки, а потом со свистом втянет в себя воздух и такой крик раздается, что кровь в жилах стынет. А если, кто заглянет под капюшон, считай, что уже не жилец на белом свете. Да и многие, кто попадался ему на пути, того уже нет на белом свете. Не хочу повторяться. Я уже говорил про это, что бывает с теми, кто встал на его пути. Поодиночке опасаются в лес ходить. Даже охотники и те, собираются в артель и лишь потом уходят на промысел зверя. Но главное, что так и не нашли золото, которое спрятали белогвардейцы.
– Н-да, интересная история, – задумчиво сказал Павел, сидевший рядом со старичком, – загадочная. Разве тут добывали золото?
– Конечно! – забасил старик, расстегивая старую фуфайку. – Извините, ребятушки, с давних пор осталась привычка не снимать ни шапку, ни фуфайку в любую погоду. Так… О чем вы, юноша, спрашивали? Ах, да, вспомнил! Добывали, добывали… Много его намывали. Золотая жила неглубоко залегала. Обнаружили ее, когда в ручье стали находить небольшие самородки. Еремей Петрович, хозяин, царствие ему небесное, прослышал про жилу и скупил землю. Шахту пробил, узкоколейку построил, поселок рядом с деревней поставил и начал золотишко мыть да в город отправлять. Если бы не революция, ох, он бы развернулся! А когда его не стало, рабочие, кто жил в поселке, они подались на фронт. Бараки опустели. Кто еще оставался, тоже разъехались. Постепенно про шахту начали забывать. Никто из начальства не появлялся в тех местах. А что деревенские жители? Была деревня, да сплыла. Осталось всего дворов десять-пятнадцать, где живут охотники да старики. Ежели появятся чужаки и начинают расспрашивать про золото, все жители отмалчиваются. Опасаются, что беду накличут на деревню. Так и живут с оглядкой…
Заслушавшись, Генка не удержался и, вскрикнув, упал с полки, загремев тяжелыми ботинками. Поднявшись, потирая ушибленные места, он спросил:
– А далеко деревня находится?
Старик усмехнулся, провел узкой ладонью по бороде и глухо сказал:
– Здесь, недалеко, через два полустанка.
---------- Сообщение добавлено в 17:02 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 17:00 ----------
Глава 3
– Взглянуть бы на эту деревушку, – задумчиво сказал Генка. – Интересно, а почему же остальные жители не уехали, если там призрак бродит?
– Этой деревне лет триста, не менее. Некуда старикам уезжать, – сказал Матвей Прохорович. – На погосте лежат их родители, деды и прадеды. И они хотят здесь остаться. А охотники… Они надеются на оружие, но слишком слабая защита. От него толку-то, что зимой отпугивают волков, которые из леса приходят, если голодный год. Ладно, ребятушки, я покурю в тамбуре. Наверное, надоел своими россказнями, – и, достав кисет, он поднялся и легко, не по-стариковски, направился в конец вагона.
– Да уж, интересную историю он рассказал, – свесившись с полки, сказал Генка. – Вот бы нам побывать в той деревне! Чую, скучать не придется. Ребята, может, здесь выйдем? Что нам в райцентре делать? Правильно старик сказал, что легенды надо в глуши собирать, а не там, где люди, где цивилизация. Ну, рискнем?
– Успокойся, – нахмурился Иван. – У нас составлен план работы. Мы не должны выбиваться из графика. Тем более что в университете знают, каким маршрутом мы пойдем и в какие села, и деревни будем заходить.
– А почему бы не побывать? – спросил, молчавший до этого, Павел. – Денька два бы затратили на сбор легенд, у жителей узнали бы о золотом призраке, а потом снова сели на поезд и по намеченному маршруту, как у нас намечено. Сократив время пребывания в каждом населенном пункте, мы быстро бы наверстали упущенное время и точно пошли по графику. Девчонки, что молчите?
Посмотрев круглыми, словно удивленными глазами, Татьяна поправила гребешок в волосах, взглянула в окно, за которым проносилась сплошная стена густого леса и передернула плечами.
– Б-р-р-р, – она поморщилась и выглянула в проход. – Мальчишки, мне стало что-то жутковато после рассказа старика. Деревня, которой нет на карте, жители нелюдимые, золото, про которое никто не знает и призрак, что его охраняет. Страшно…
– Ну, Танька, тебе от вида лягушки страшно становится, – сказал Генка, неожиданно схватил ее за плечо и взвыл утробным голосом. – У-у-у, отдай мое золото!
– Ай-яй, дурак! – взвизгнув, она вскочила и намахнулась на него. – Как дам по уху! Лягушки – это одно, а призрак – это другое. Вдруг с ним встретимся? Что тогда будем делать? Лерка… Петрова, а ты чего отмалчиваешься? Почему я должна решать за двоих?
Вздрогнув, Лера словно очнулась и с недоумением взглянула на подругу:
– Что случилось, Тань?
– Вот, поглядите-ка на нее! – всплеснула руками Татьяна. – О чем задумалась, дивчина? Ты, вообще-то, слушала, о чем здесь идет разговор?
– Д-да…, – запнулась Лера, поправляя челку. – Кажется, про золото…
– Ей кажется! – съехидничала Татьяна и дернула подругу за рукав. – Петрова, очнись! Хватит про женихов думать. Здесь такое творится, такое… Генка с Пашкой решили податься в деревню, где бродит золотой призрак, а Ванька на дыбы встал, раскричался, руками машет, словно ветряная мельница, планом тычет, не хочет, чтобы мальчишки в деревню подались. Вот! – скороговоркой сказала Татьяна, села на место и, поджав пухлые губы, хмуро посмотрела на ребят.
– Ну, Танька, ну и балаболка, – удивленно покачал головой Генка. – Уже напридумывала! Ребята, а все-таки, может, выйдем на полустанке, а потом наверстаем упущенное время?
– Я бы не отказался, – подняв руку, сказал Павел. – Заодно, может быть, продуктами разжились. Надоело картошку и огурцы есть. Там же охотники живут. Уговорим, поделятся.
– Эх, а я бы от щец не отказалась бы, – причмокнув от удовольствия, зажмурилась Татьяна. – Да такие, чтобы в печи потомились. Ой, вкуснотища-то! Помню, как к бабаке ездила на лето, так всегда она щи готовила для меня. Весной варила из молодой крапивы, а когда появлялась молодая капуста, она листья оборвет и в чугунок. Я готова была каждый день их есть. Да-а-а, а теперь не съездишь… Мальчишки, и я согласна в деревню сходить. Лерочка, не молчи! Как решим, так и будет. А Ванька… Если не захочет, тогда пусть один едет в Барыбино и нас там дожидается.
Пожав плечами, Лера кивнула головой.
– Хорошо, я тоже согласна, – тихо сказала она, мельком взглянув на вихрастого Генку. – Я не из-за призрака, а то, что маловато у нас продуктов. На кильке и концентратах долго не протянем.
– Все, Ванька, решено большинством голосов, – хлопнув в ладоши, сказал Генка. – В общем, или с нами идешь, или сдавай полномочия. Выбирай…
Нахмурившись, Иван долго молчал, опустив голову. Было заметно, как двигались желваки на скулах, и доносилось до ребят его тихое бормотание. Приподняв голову, он взглянул исподлобья и спросил:
– А кто из вас будет отвечать, если что-то случится?
– Мы ответим, – в один голос сказали Генка и Павел.
– Хорошо, будь, по-вашему, – буркнул Иван и, достав замусоленный блокнотик, прошитый суровыми нитками, что-то в нем написал. – Но смотрите, потом не говорите, будто я уговаривал вас слезть на другой станции.
– Ладно-ладно, – отмахнулся Генка и заелозил на полке. – Куда исчез наш старичок? Нам же нужно дорогу узнать, как туда добираться.
– Генка, чего смотришь в ту сторону? – выглянув в проход, спросил Павел.
– Да наш дедуля ушел туда курить, – не оглядываясь, сказал Генка, посматривая на дверь, ведущую в тамбур.
– Не ошибся? – спросил Пашка. – А почему же он идет с другой стороны?
– Не может быть! – разворачиваясь, воскликнул Генка и присвистнул. – Странно… Я же точно помню, что он пошел в тот тамбур. Еще хотел ему сказать, чтобы на контролеров не нарвался, а то высадят. Странно, – нахмурившись, повторил он, глядя на старичка, который быстро пробирался по узкому проходу.
– Потеряли меня? – забасил старик, присаживаясь на нижнюю полку. – А я в тамбуре задержался. Стоял, покуривал да в окно посматривал. Эх, хороши здешние места! Раздольные. Благостно становится на душе, на них глядючи.
– Матвей Прохорович, а деревня, про которую рассказывали, далеко от полустанка находится? – поглядывая с верней полки, сказал Генка.
– Нет, рядышком, – обжег взглядом старик и быстро насупился. – Вёрст пятнадцать-двадцать по старой дороге, если напрямки двигаться. А с какой целью вы спрашиваете? – и пристально посмотрел на ребят.
– Ну… Это…, – запнувшись, сказал Генка, – вы же сами говорили, что лучше легенды собирать в глуши, чем в райцентре. Вот мы и решили наведаться в деревню, где водится призрак. Может, что-то новенькое узнаем.
– Узнаете, много интересного узнаете, увидите и услышите – тихо пробормотал старик и спросил, – а не боитесь с призраком встретиться? По пальцам можно пересчитать тех, кто, столкнувшись с ним, домой вернулся.
– А мы бегать умеем, – звонко рассмеялась Лера. – Как рванем, так ни один призрак не догонит!
– Нельзя так шутить, нельзя, – погрозил пальцем старик. – Заведет, закружит и сгинете.
– Матвей Прохорович, не пугайте, – усмехнувшись, отмахнулся Павел. – Это простая легенда и ничего более. Походим по деревне, с жителями пообщаемся. Истории послушаем. Надеюсь, старики-старушки там живут?
– Только и остались, что старики да несколько охотников, – нахмурившись, взглянув из-под густых бровей, сказал старик. – Ни в какую не хотят уезжать из деревни. Говорят, что отцы-деды здесь жили, и они рядом с ними останутся до своего дня последнего. Думаю, им недолго осталось ждать, – опять тихо пробормотал старик, наклонившись и поправляя сапоги.
– Матвей Прохорович, как найти старую дорогу? – свесив ноги с полки, спросил Генка. – Не заблудимся? Да, еще… Как деревня-то называется?
– «Шатуны», – коротко сказал название старик. – Если выйти на полустанке, увидите позади старую колею, которая уводит в лес. По ней идите, никуда не сворачивайте. Если делать привалы, к вечеру доберетесь, – взглянув в сторону окна, сказал старик.
– Разве вы не с нами пойдете? – посмотрев на него, спросила Лера.
– Нет, мне надо выйти на этом полустанке, – прислушиваясь к гудкам паровоза, сказал старик. – На охотничью заимку заверну. Посмотрю, все ли там в порядке. Ну, ребята, прощайте. Скоро и вам выходить. Недалече осталось ехать, – застегнув фуфайку, он надел потрепанную шапку и, не оборачиваясь, направился к выходу.
– Странно, – посмотрев вслед, сказал Павел. – Сначала уговаривал проводницу, чтобы разрешила проехать два полустанка, а сейчас решил выйти.
– Точно! – спрыгнув с полки, сказал Генка. – Непонятный старикан. Надо у жителей узнать. Ребята, а вы заметили, что у него в сапоге спрятан нож, а?
---------- Сообщение добавлено в 17:03 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 17:02 ----------
Глава 4
– Ага, я так и знал, – воскликнул Иван, молчавший до этого времени, – что здесь дело нечисто. Заманит в глушь и поминай, как звали. А вы уши развесили – легенды, легенды! Ишь, разбежались! Все, как я сказал, так и будет – едем в Барыбино…
– Что ты раскричался? – толкнул его Павел. – Ножичек увидел и испугался. Да здесь каждый с собой нож носит и что? Если решили побывать в деревне, значит, туда и направимся. Правильно говорю, ребята? – он взглянул на девчонок и на Генку, сидевшего напротив него.
Раздался протяжный паровозный гудок. Поезд начал замедлять движение и вскоре, дернувшись, остановился возле небольшой платформы. Донесся резкий крик проводницы, что поезд будет стоять минуту и все, кто выходит, пусть поторопятся.
Прильнув к окну, ребята внимательно смотрели по сторонам, надеясь увидеть старика, но снова прозвучал длинный гудок, поезд дернулся и, медленно набирая скорость, проехал мимо пустой платформы и небольшой будки – станции.
– Ребята, а куда же старик делся? – удивленно спросил Генка.
– Может, ему другую дверь открыли, и он спрыгнул с противоположной стороны? – неуверенно сказал Павел. – Что ему делать-то на пустом полустанке? Вот и решил сразу в тайгу податься.
– Ой, ребята и правда, как сквозь землю провалился, – всплеснув руками, затараторила Татьяна. – Посидел, набаламутил и исчез, словно призрак, – и, ойкнув, испуганно взглянула на них и зажала рот ладошками.
– Эх, зайчата, – тихо засмеялась Лера. – Как же вы будете собирать фольклор, если испугались какой-то легенды? Мальчишки, что с вами случилось?
– Ничего, кареглазка, – искоса посмотрев на нее, буркнул Генка, – Ничего я не испугался. Мне только странным показалось, что он куда-то исчез. Наверное, и, правда, что вышел не на платформу, а с другой стороны. Кстати, сколько времени добираться до деревни? Ага, к вечеру будем на месте… Так, начинаем собирать вещи. Поезд останавливается всего лишь на минуту-две, надо успеть выскочить и вытащить весь наш груз. Татьяна, сбегай к проводнице, узнай, когда будет следующая станция, а мы начинаем готовиться.
Ребята приподняли нижние полки, достали оттуда вещмешки, два ружья в закрытых чехлах, Генка осторожно опустил продукты. Сразу переоделись, натянув на ноги кирзовые сапоги, надели фуражки, девчонки повязали косынки и, осмотрев еще раз свои места, чтобы ничего не забыть, взяли вещи и медленно направились в тамбур по узкому проходу, на ходу прощаясь с попутчиками.
– Быстрее, быстрее! – спрыгнув с подножки, начал торопить Генка. – Что вы уснули? Поезд ждать не будет, пока раскачаетесь. Пашка, Ванька, скидывайте вещмешки, я буду ловить. Девчонки, живее слезайте и отойдите в сторону, не мешайте.
Генка ловил тяжелый груз и быстро укладывал возле себя. Наконец-то уложив последний мешок, Генка посмотрел, как спрыгнули ребята и, услышав долгий гудок паровоза, помахал рукой проводнице, стоявшей на ступеньке с флажком в руке.
– До свидания! – закричал он. – Через месяц встретимся. Места для нас приготовьте и чаёк с сахаром! – и громко засмеялся, вспоминая, что за всю поездку им так и не пришлось попить чай с сахаром, который разносила проводница.
– Хватит орать, – позади раздался голос Ивана. – Разбираем вещи и пошли. Время не ждет. Если не успеем, придется тогда в лесу ночевать. Эй, ребята, хватайте мешки! Нечего стоять без дела.
– Опять раскомандовался, – буркнул Павел, подхватил вещмешок, надел его, повесил на плечо чехол с ружьем и толкнул Ивана. – Слышь, командир, хватит горланить. Вдвоем берем мешок с продуктами, а палатки понесут Генка и девчонки.
Распределив вещи, ребята быстро их разобрали и подошли к небольшому домику, где, посматривая на них, стоял худощавый мужчина в железнодорожной форме.
– Здрасьте, дядечка, – бойко сказала Татьяна, – а где дорога проходит в «Шатуны»?
Мужчина нахмурился. Сняв фуражку, грязной тряпицей вытер вспотевший лоб, неторопливо отряхнул пиджак, скрутив флажок, засунул за голенище сапога, исподлобья медленно оглядел с ног до головы ребят, задержал взгляд на ружьях, висевших у них, потом глуховатым голосом спросил:
– Зачем вам в «Шатуны»?
– Нам посоветовали, что в деревне можно записать легенды, – сказал Павел. – Нас отправили в этнографическую экспедицию. Хотелось бы что-то интересное в университет привезти.
Мужчина долго молчал, затем хмуро спросил:
– Кто посоветовал?
– Да старичок, Матвей Прохорович, – влезла в разговор Татьяна. – Он с нами полустанок проехал и слез, а просил, чтобы его два провезли. Он такую историю рассказал, такую… аж страшно стало! Вот мы и решили слезть, чтобы самим в деревню сходить и все разузнать…
– Не знаю никакого Матвея Прохоровича, – перебив, еще сильнее нахмурился железнодорожник. – Впервые о нем слышу. Зря вы, ребята, собрались в деревню, зря. Всякое может случиться, пока доберетесь. Ну, если еще успеете до нее добраться, пока она не исчезла, – и посмотрел на старый лес.
– Дядь, нас пугать не надо, – насупившись, сказал Генка. – Если мы решили, значит так и будет. Покажите нам дорогу, и мы пойдем отсюда.
– Дорогу? – переспросил мужчина и ткнул за спину. – Увидите деревню, когда через речку переберетесь…, и, заметив, что ребята спрыгнули с платформы и друг за другом направились по узкой тропке, крикнул вслед, – ну, если наткнетесь на деревню... А лучше бы вернулись, пока беда не случилась.
– Ладно, дядечка, мы привыкли к трудностям! – помахала рукой Татьяна, поправляя вещмешок за плечами. – Что, Петрова, давай мальчишек догонять.
Ребята, глядя под ноги, добрались до опушки леса. Остановившись, они долго рассматривали высокие сосны, которые росли вперемешку с лиственными деревьями и, цепляясь кронами, словно переплелись между собой, образуя непроходимую чащу.
– Ничего себе, лесок, – воскликнул Генка. – А где же старая дорога?
– Это она, наверное, – задумчиво сказала Лера и кивнула на еле заметную колею, которая вела в лес.
– Так, ребята, – Павел взглянул серьезными глазами, – внимательно смотрите под ноги. Не кричите и не балуйтесь. Главное – не отставайте. Если что-то случится, сразу зовите на помощь. Думаю, дядька не зря предупреждал. Понятно? Ну, все, пошли, – и он медленно направился по старой колее, прислушиваясь и оглядываясь по сторонам.
---------- Сообщение добавлено в 17:06 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 17:03 ----------
Глава 5
Долго ребята брели по колее, что петляла между деревьями, и всматривались в призрачный зеленоватый сумрак, сквозь который изредка пробивались лучи солнца, освещая толстый слой старой прошлогодней листвы, упавшие деревья, покрытые темно-зеленым мхом да редкий чахлый кустарник. Кое-где, под ногами чавкала грязь, когда ребята спускались в низину, или попадали в яму, укрытую зеленой ряской, опавшими листьями, обломанными ветвями и всяким лесным мусором.
– Странное место, – тихо сказал Генка, – даже птицы не поют. Изредка пролетит ворона, каркнет и все. Словно здесь все вымерло. И такое чувство, ребята, словно кто-то за нами наблюдает.
– Ага, призрак хозяина прииска, – ехидно произнес Иван и неожиданно схватил Татьяну. – У-у-у, отдай мое золото!
– Уйди, дурак! – взвизгнула она и отскочила в сторону. – Аж сердце в пятки убежало. Ванька, не шути, как дам по уху, мало не покажется. Понял?
Едва она успела сказать, как рядом с ней раздался оглушительный выстрел и Павел, бросив вещмешок, быстро побежал в сторону кустов, на ходу перезарядив ружье, он, не прицеливаясь, снова выстрелил. Оттуда донесся громкий хлопок. Было слышно, как картечь, чмокнув, попала в дерево, рядом с которым стояли ребята, осыпав их щепой, затем послышался треск веток, мелькнула чья-то тень и исчезла в глубине леса. Павел, выбросив пустую гильзу, быстро вставил патрон, выстрелил вслед и, держа ружье наизготовку, присел и стал что-то рассматривать на земле. Потом вскочил, сделал несколько шагов, вглядываясь в сумрак леса, попятился и махнул рукой:
– Ребята, идите сюда! – позвал он и снова начал что-то разглядывать.
Торопливо расстегнув чехол, Иван вставил трясущимися руками патроны и, пригибаясь, перебежками добрался до Павла и Генки, который уже сидел рядом с другом.
– Что случилось? – дрогнувшим голосом, спросил Иван, с опаской осматриваясь. – Говорил же вам, лучше ехать в Барыбино, а вы…
– Гляди, – ткнул пальцем Павел. – Генку чутье не подвело.
На влажной земле были заметны свежие следы, оставленные сапогами с полустертым рисунком рубчатой подошвы.
– Говорил же вам, что кто-то наблюдает, – тихо прошептал Генка и медленно повернул голову, внимательно всматриваясь в лесную глушь. – Странно, кому надо за нами следить да еще стрелять?
– Всем срочно возвращаться! – нечаянно ударив прикладом по земле, Иван случайно нажал курок и едва не упал, когда над ухом раздались два выстрела.
– Отдай сюда! – вырвав из его рук ружье, сказал Генка и быстро перезарядил. – Научись с оружием обращаться, потом носи – охламон!
– Я назначен старшим по экспедиции, – Иван поковырял в ухе, помотал головой, чтобы прошел звон и глухота от выстрела, – и мне решать, куда направимся. Все, говорю, что поедем в Барыбино. Значит, так и будет, – с опаской озираясь по сторонам, проворчал он и вздрогнул, когда над головой раздалось громкое карканье пролетающей вороны.
– Отстань, – тихо сказал Генка, продолжая внимательно рассматривать следы. – Не понимаю, зачем незнакомец в нас стрелял?
Поднявшись, Павел подошел к дереву, куда попал жакан, посмотрел, на какой высоте выбита щепа, потом оглянулся на кусты, из которых стреляли. Постоял, задумавшись, и вернулся к месту, где нашел следы.
– Генка, а мне кажется, что нас просто хотели испугать, – сказал он и, протянув руку, показал направление. – Посмотри, как близко от него мы проходили, а следы от выстрела находятся слишком высоко на дереве. Это сделано специально, чтобы мы не пошли в деревню, а вернулись на станцию. Почему? Кому-то мы мешаем?
– Сам не могу понять, – исподтишка поглядывая по сторонам, сказал Генка. – Старик посоветовал здесь выйти, чтобы в деревне записать фольклор, но вдруг исчезает. Прошли половину пути, как в нас выстрелили. Кто? Старичок не сможет сюда так быстро добраться – это точно. Значит, кто-то другой. С какой целью он стрелял? Нас испугать, чтобы вернулись, или здесь что-то творится, и он не хочет, чтобы мы узнали? Дед рассказывал про шахту, про золото и о призраке. Пашка, мне кажется, что именно с этими делами нас не хотят пропускать в деревню. Все, ребята, вы можете возвращаться, а я любым способом доберусь до «Шатунов» и выведываю эту тайну. Что-то мне стало интересно…
– Правильно, – ворчливо сказал Иван. – Мы вернемся в Барыбино, а ты потом к нам присоединишься. Ребята, поднимайтесь! Возвращаемся, – и едва он встал с земли, как откуда-то донесся еще выстрел, и крупная дробь хлестнула по деревьям.
– В засаду попали, окружают! – громко икнув, на землю упал Иван и, прикрывая голову руками, притих, стараясь не шевелиться.
Генка и Павел отпрыгнули в разные стороны, прошептав девчонкам, чтобы спрятались, а сами, скрываясь за кустами и деревьями, быстро помчались в сторону, откуда донесся выстрел.
Вскоре издалека раздались несколько выстрелов, и наступила тишина.
Ойкнув, девчонки уселись на землю и прижались к толстому дереву, скрываясь за ним. Иван, повернувшись, заворчал:
– Я был прав, что не нужно сюда соваться. Где теперь Генка с Пашкой? Кто станет отвечать, если их того… Вот не захотели меня слушать, а теперь расхлебывай кашу. В общем, так девчата, собираем вещи и быстро отсюда сматываемся. В Барыбино скажем, что ребята решили вернуться домой или еще что-нибудь придумаем, а то нас затаскают в органы. А кому придется отвечать? Мне! А я не горю желанием попадать к ним. Понятно?
– Ах ты… Ты решил мальчишек оставить, а сам сбежать? – взъерепенилась Лера и, подскочив к Ивану, влепила звонкую пощечину. – Не выйдет, трус! Если мальчишки не вернутся, значит пойдешь их искать. А не пойдешь, с Танькой палки сломаем и будем тебя гонять до тех пор, пока не разыщем. Трус! – она брезгливо отерла руки об одежду и снова села рядом с подругой.
Потирая покрасневшую щеку, Иван буркнул:
– Сами ищите, а я возвращаюсь.
– Правильно, Петрова, пусть уходит, – взглянула исподлобья Татьяна, – а мы будем ребят дожидаться. Они вернутся, обязательно вернутся. Иди-иди, что лежишь? Дрын возьму и врежу по хребтине, чтобы до полустанка бежал и не оглядывался.
– Сейчас только вещи соберу и пойд…
Не успел он договорить, как над головой раздался оглушительный выстрел. Взвизгнув, Иван рванулся в кусты и, не удержавшись на четвереньках, упал, прикрыл голову и заверещал:
– Ой, не убивайте! Ой, я все сделаю, что прикажете! Не трогайте меня, не трога…, – и вздрогнул, услышав смех ребят.
– Мальчишки… Наши вернулись! – вскочила Татьяна и бросилась их тормошить. – Где же вы были так долго? Почему не крикнули, что возвращаетесь? Как смогли так тихо подойти, что мы даже не услышали? – она засыпала их вопросами.
– Решили посмотреть, что у вас делается, – сжимая ружье в руках, сказал Генка и посмотрел на Ивана, сидевшего на земле. – Подошли, а тут вы шум на весь лес подняли. Ванька, ты говорил, что все сделаешь, да? Тогда бери самые тяжелые мешки и тащи в деревню. А если мы еще раз услышим, что ты говорил, пеняй на себя. Понял?
– Ребята… Ребята…, – глядя на мальчишек, повторяла Татьяна, – как я рада, что вы появились.
– Лерка, а ты рада, что я вернулся? – сверкнув шальными глазами, спросил Генка. – Что молчишь, кареглазка?
– Д-да, рада, – не ожидая, растерявшись, еле слышно сказала Лера и, покраснев, отвернулась в сторону.
Раздался звонкий, нервный смех Татьяны. Закрыв лицо, она хохотала, взвизгивала, вытирая слезы, что текли по щекам.
– Все, наша Лерка Петрова влюбилась, – икая, еле выговорила Татьяна. – Генка, когда свадьбу сыграем?
– Когда вернемся домой, сразу и сыграем, – смеясь, глядя на смущенную Леру, сказал он.
– Ребята, прекратите, – нахмурившись, сказала Лера. – Не про свадьбу надо думать, а про то, как быстрее добраться до деревни.
– А что за стрельба была? – немного успокоившись, спросила Татьяна. – Нашли, кто здесь стоял? – и кивнула на следы.
– Нет, никого не видели, – мельком взглянув на Павла, беззаботно сказал Генка. – Так, для острастки стрельнули и назад пошли. Ладно, нечего время зря терять. Собираемся…
Наступил вечер, когда, наконец-то, переправившись через мелководную речку и, взобравшись на обрывистый берег, ребята вышли к небольшой деревне. Остановившись на пригорке, они с удивлением рассматривали большую низину в странной, призрачной, зеленоватой дымке тумана, что поднимался над добротными домами за высокими глухими заборами, где на цепях бегали здоровые собаки и густой лес, который почти примыкал к плотному забору позади дворов. Спустившись, подошли к крайнему дому, долго стучали по калитке, пока не донесся грозный окрик:
– Кого еще черти принесли на ночь глядя? Марш отселя, пока из винтаря не шлепнул!
– Не подскажете, у кого можно на постой остановиться? – крикнул Генка, стараясь найти хоть узкую щелочку между плотно пригнанными плахами толстого забора.
– На кой ляд вас сюда занесло? – снова раздался грубый голос.
– Нам бы переночевать, – снова крикнул Генка. – Мы из города приехали.
– А-а-а, тогда вам к бабке Фросе надо подаваться – она любит постояльцев. Идите вдоль домов. Увидите высокий забор из бревен с бойницами – это и есть бабкин дом, – сказал мужчина и громко хлопнул дверью.
– Какие жители приветливые, – съехидничал Генка и, подхватив груз, пошел по улочке к указанному дому.
– Баб Фрося, баб Фрося, – начали стучать по забору ребята, – откройте! Эй, есть кто-нибудь дома? Пустите переночевать…
– Чужаков не пускаем, – раздался за калиткой скрипучий голос. – Идите отсель, пока собак не спустила.
– Нас дядька из крайнего дома направил к вам, – прижавшись к забору, сказал Павел.
– Ну, ежели Семка – мой племяш, тогда заходите, – щелкнула задвижка, заскрипели ржавые петли, и калитка немного приоткрылась. – Не баре, пролезете…
Ребята зашли во двор и остановились перед высокой, худой старухой в темном длинном платье до пят, в черном платке и в фуфайке, наброшенной на плечи. Она держала в руках винтовку-трехлинейку, направленную на них и внимательно следила за каждым движением.
– Вещи и ружья оставите на крыльце, а сами проходите в хату, – приказала она, кивком показывая на узкую тропинку, что вела к дому.
---------- Сообщение добавлено в 17:09 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 17:06 ----------
Глава 6
– Бабуль, случайно, вы в конвое не работали? – не удержавшись, съехидничал Генка, когда замешкавшись на высоком крыльце, почувствовал, как в спину ткнули прикладом.
– Нет, самой пришлось побывать под конвоем, – буркнула старуха. – Обувку, обувку на крыльце оставляйте. Нечего полы пачкать.
Разувшись, оставив вещмешки, палатки и ружья, ребята медленно прошли через заднюю избу, как называется кухня, где стоит большая русская печь. Мельком заметили небольшой стол, две или три табуретки, висевший шкафчик на стене и чугунки, что темнели в углу возле печи. Распахнули створки, и попали в переднюю избу – большую комнату, в которой между печкой-голландкой и маленьким оконцем была натянута цветастая занавеска, где виднелась кровать с горкой подушек и одеялом, сшитым из лоскутов. Вдоль окон стояли лавки. Полы застелены дорожками, а между ними виднелись широкие доски, которые так выскоблены, что на них были видны мельчайшие сучки. Массивный стол прижался между окнами, на котором стояла керосиновая лампа, а над ним висели фотографии в простеньких рамках и старое потускневшее зеркало. Вторая кровать, более узкая, стояла возле двухстворчатой двери, а напротив нее находился самодельный комод с выдвижными ящиками, на которых виднелась грубоватая резьба, а сверху стояли какие-то фарфоровые фигурки, несколько пузырьков, наверное, с лекарствами, да клубок с воткнутыми в него спицами.
– Что застыли? – проскрипела старуха. – В ногах правды нет. Присаживайтесь на лавки да рассказывайте, каким ветром вас занесло сюда.
– Как в сказку попали, – проворчал Генка, осматривая комнату, – но там, прежде чем расспрашивать, сначала кормили, спать укладывали, а потом уже интересовались, зачем пришли…
– Ишь, какой глазастый да языкастый! – сказала старуха, зевнула, мелко перекрестив рот, взглянула на иконы, висевшие в красном углу, на часы-ходики, звонко отсчитывающие время и направилась на кухню. – Ладно, покормлю. Устали с дороги. Потом расскажете, зачем в наших краях появились.
Она долго гремела чугунками, звякала посудой, переставляла табуретки, громко хлопнула крышкой подпола, затем позвала ужинать.
Шепотом разговаривая, ребята прошли на кухню, где рядом с керосиновой лампой, с тусклым закопченным стеклом и небольшим язычком пламени, скудно освещая заднюю избу, на столе стояло несколько разномастных старых тарелок, невесть откуда взявшихся в этой глуши. Посередине высился чугунок, лежали старые ложки, несколько соленых огурцов и горка нарезанного черного черствого хлеба.
– Чем богаты, тем и рады, – ворчливо сказала старуха. – Присаживайтесь. Нашей еды отведайте. Непривычна будет после городских харчей, – и, поджав тонкие губы, прислонилась к печи, сложив на груди худые руки.
– Баб Фрося, мы все подчистую подметем и еще добавку попросим, – засмеялась Лера, взяла огурец, с хрустом откусила и, потянувшись за хлебом, толкнула Ивана. – Тань, не отставай, а то мальчишки съедят. Слышь, главнокомандующий, сбегай, принеси НЗ. Надо тоже бабульку угостить.
Молча поднявшись, Иван вышел на крыльцо, где оставили вещмешки и вскоре вернулся, положив на стол три банки консервов «Килька в томатном соусе», пачку печенья и горсть карамелек. Затем уселся на место, придвинул чашку и начал быстро орудовать ложкой, откусывая хлеб и огурец.
– Давненько не видела конфет, давненько, – сказала старуха, кое-как соскрябала заскорузлыми пальцами присохший фантик и, сунув в беззубый рот, немного пошмурыгала конфету и прошамкала. – Уважили, бабку, уважили. Ох, какой я была сластеной! Бывало, батюшка придет со службы…, – и она резко прервала воспоминания, тихо о чем-то прошептала и перекрестилась, затем внимательно осмотрела консервы, печенье и молча, сунула в шкафчик.
Ребята сидели за столом, словно ничего не слышали и лишь Генка, не удержавшись, тихонечко стукнул по ноге Павла. Тот мельком взглянул на него и едва заметно качнул головой.
После ужина, девчонки быстро вымыли посуду, почистили чугунок, протерли стол, полы и зашли в комнату, где примостились на лавках ребята, а напротив них, на кровати, прислонившись к подушкам, сидела баба Фрося и молчала. Едва Татьяна с Лерой присели возле мальчишек, старуха взглянула на них, поправила платок и сказала:
– Ну, гости, рассказывайте, с чем пожаловали в нашу деревню.
– Мы учимся в университете, – сказал Павел. – Должны были ехать с преподавателем, но не получилось – он заболел, а поездку уже не отложишь, потому что нам выделили сухой паек, подготовили документы и были куплены билеты. Решили, что мы справимся одни с задачей, тем более что она не сложная. Надо собрать материалы по этнографии и вернуться в назначенный срок. Дядя Семен, которого встретили в первом дворе, когда попали в деревню, сказал, чтобы к вам обратились. Баб Фрося, а вы знаете какие-нибудь истории?
– Вся жизнь состоит из историй, – поджав губы, сказала она. – Вы появились – история, у соседа пропала коза – история. Так и живем, соединяя одну историю с другой, чтобы цепочка не разорвалась.
– Баб Фрося, нам что-нибудь интересное расскажите, – попросила Лера, поправляя непокорную челку. – Про клады, про нечистую силу, золото… Да все такое, что с этим связано.
Старуха долго сидела, молчала, посматривая на ребят, что-то вспоминала, потом с неохотой спросила:
– А зачем вам знать про клады и золотишко? – прищурившись, она взглянула на Леру.
– Баб Фрося, правда, что неподалеку от деревни была золотая шахта, которую взорвали белогвардейцы, когда отступали? – неожиданно спросил Генка и отложил карандаш в сторону.
Старуха быстро взглянула на него, поджала губы и недовольно проскрипела:
– Про жилу слышала, но про шахту ничего не ведаю и вам не советую соваться в проклятое место.
Сидевший рядом Павел, больно ткнул его локтем и спросил:
– Баба Фрося, мы хотели ехать в Барыбино, но нам посоветовал старичок, чтобы сюда завернули...
– Какой старичок? – перебив, взглянула она исподлобья.
– Да Матвей Прохорович, – сказал Генка. – Он хотел два полустанка проехать, но почему-то на следующем сошел с поезда. Сам низенький, а голос, как у Шаляпина.
Было заметно, как старуха вздрогнула, услышав Генкины слова, едва заметно перекрестилась и снова проскрипела:
– Никогда о нем не слышала, сколько здесь живу. Чужак, наверное.
– Я бы не сказал, – Павел снова ударил локтем Генку. – Такое чувство, будто он местный. Это он рассказал нам историю про золотую шахту и призрака, что бродит по ручью и старым развалинам. Может, это и есть старик – хозяин шахты? Да, забыл… Он мельком добавил, будто тут по ночам можно услышать гудок паровоза, на котором отвозили золото в райцентр. Неужели он до сих пор ездит? Интересно, как можно связать рассказ про старичка, о котором будто вы впервые слышите, о призраке хозяина шахты, про беляков, про золото и паровоз? Бабуль, что-то не срастаются концы.
– Не знаю, ничего не слышала, ничего не видела – нахмурившись, повторила старушка.
– Странно, странно, – задумавшись, сказал Павел и неожиданно спросил, – баб Фрося, а почему в заборе сделаны бойницы, как в старину?
– От всякой нечис…, – запнулась старуха, потом быстро прошамкала. – От медведей оборону держать. Деревню-то и назвали «Шатуны», то, что зимой много хозяев по лесу шляется, словно кто специально их из берлог поднимает. А в последние годы особенно много выходят к деревне. Оглянуться не успеешь, как заломает. И мой старик сгинул в лесу, когда пошел на охоту. Даже не знаю, где его косточки лежат. Наверное, под медведя попал. Теперь мне приходится двор от них оборонять.
– От медведей или бандитов, кто золото добывает, а призрак хозяина шахты, как его называют, охраняет? – внезапно спросил Павел, достал из кармана какой-то маленький камушек, подошел к столу и положил его рядом с керосиновой лампой.
Это был золотой самородок.
Вздрогнув, баба Фрося пристально посмотрела на него, на ребят и, повернувшись к окну, сказала:
– Ночь на дворе. Надо ставни покрепче закрыть и собак с цепи спустить, – и, поднявшись, она направилась к двери.
---------- Сообщение добавлено в 17:16 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 17:09 ----------
Глава 7
Девчонки ойкнули, подскочили к столу и, вырывая друг у друга кусочек золота, начали его рассматривать. Потом, не сговариваясь, повернулись к ребятам:
– Мальчишки, признавайтесь, где его взяли? – вытянув ладонь, где поблескивало золото, спросила Лера.
– Как сказать, курносая… Когда бежали по лесу, я наткнулся на кусочек тряпки, – медленно, с неохотой сказал Генка. – Развернули, а там маленький самородок. Вот с Пашкой и ломаем голову: специально нам подбросили, чтобы куда-то заманить, или просто обронили? Поэтому мы сразу же вернулись к вам, опасаясь, что тот может быть не один в лесу. Если нам бросили, как наживку, для чего мы нужны этим людям? Какой от нас толк? Умные люди наоборот подальше бы спрятали золото и молчали, чтобы о нем никто не узнал, а тут… Странная история, непонятная… Да еще заброшенный скит мы видели в лесу у подножья горы, где речка протекает. И неподалеку, где еще сохранились остатки от запруды, что сделана на речке, мы нашли тряпочку и обнаружили следы, ведущие вдоль берега к старому скиту. Вот так, ребята! И смотрите, – он перевернул листок, что-то стал на нем чертить, а потом придвинул к керосиновой лампе, чтобы было лучше видно, – помните место, где в нас стреляли? Ага, хорошо… Вот я отметил его. Здесь стоит деревня. Сюда мы побежали по следам, где наткнулись на скит. Если прочертить прямые линии и соединить, получается, что от деревни и до скита очень быстро можно добраться. А мы потратили несколько часов, чтобы в «Шатуны» попасть, потому что старая колея долго кружила по лесу, прежде чем вывести на околицу. Интересно, да, ребята? Оказалось, что скит-то у нас под боком. И я не сомневаюсь, что рядом с ним находится золотая шахта. Поэтому жители слышат шум паровоза, голос призрака и встречают его, если суются в ту сторону. Разложил, как по полочкам. Единственное, я не понимаю, для чего нам про шахту рассказал старик в поезде? Для чего он посоветовал пойти в эту деревню? Н-да… Непонятная история…
Ребята с девчонками молча сидели, рассматривая рисунок, кусочек золота и изредка вздрагивали, когда доносился громкий хлопок ставень, которые баба Фрося закрывала.
– Мальчишки, – оглянувшись на оконце, сказала Лера, – что же мы теперь будем делать? Мне кажется, что так просто мы отсюда не выберемся.
– А кто нам помешает? – влез в разговор Иван. – Утречком соберемся, вещмешки на плечи и пойдем на полустанок…
– Ага, а по дороге нас уже будут поджидать, – перебив, с ехидцей сказал Генка. – Нет, ребята, я думаю, что все здесь надо разведать, а потом будем решать, что делать. Лучшая защита – это нападение.
– Ты, Генка, всегда находишь приключения на свою голову, – заворчал Иван. – Не живется тебе спокойно. Нет, я думаю, надо в Барыбино уезжать. Там соберем материалы и махнем домой. Все, переночуем, а утром отправимся на полустанок. Как я сказал, так и будет, – опять он начал приказывать.
– Собирайся и уезжай, – пожав плечами, безразлично сказал Павел. – Все равно от тебя пользы нет. А мы останемся до тех пор, пока все загадки не разгадаем. Правильно говорю, ребята?
– Я согласен, – сказал Генка и кивнул на девчонок. – Не знаю, что они скажут. Если хотят, пусть уезжают а Барыбино. Им тяжелее переносить всякие нагрузки, чем нам. Тем более, если столкнемся с бандитами, тогда нам придется не только их оберегать, но за них отвечать. Мало ли что может случиться в этой глуши. Слишком опасно. Не спорю, можно отсюда сбежать, но здесь что-то непонятное происходит. Бандиты, в наше время добывающие золото, о котором никто не знает, люди куда-то исчезают…
– Да, пропадают жители, пропадают и даже следов не находят, – неожиданно раздался скрипучий голос старухи. – Проклятье лежит на наших местах. Те, кто попадает в царство теней, редко домой возвращаются.
– Во, ёлки зеленые, уже царство теней появилось! – качнув головой, Генка растер ладонями лицо. – Бабуль, мы в двадцатом веке живем. Самолеты летают, ракеты, а ты про какие-то тени говоришь. Это легенда, как я думаю, да?
– Нет, ребятушки, это чистая правда, – немного помолчав, решившись, сказала старуха. – Много кровушки было пролито в этих местах, а потом все и началось…
– Что? – в один голос, не сговариваясь, спросили ребята.
– Нечисть объявилась, – буркнула старуха и размашисто перекрестилась. – Когда над деревней начинает собираться туманная дымка, вот как раз начинают люди пропадать, а в лесу можно повстречаться с теми, кто в гражданскую здесь воевал, или до революции проживал в наших краях. Живые, словно время их не тронуло. Проклятое место, проклятое… Сколько раз пробовала уехать из деревни, вещи загружала в телегу, направлялась на полустанок, но дорога снова приводила к родной избе. Не вырвешься из проклятого круга, так и сгинешь в колдовском тумане, как многие другие.
Ребята переглянулись с девчонками, и кто-то незаметно покрутил пальцем возле виска, осторожно отодвигаясь от старухи, которая стояла возле стола.
– Бабуль, может с тобой в больницу съездить? – так, словно невзначай сказал Павел. – Обследовали бы тебя, порошочки, укольчики назначили…
– Не хватало, чтобы я по лекарям моталась, – оборвала она Павла. – Решили, что старуха из ума выжила? Ошибаетесь! Меня ни одна власть не сломала, столько горя видела, что вам и не снилось, но выстояла, не дрогнула, а здесь… Здесь проклятое место и, как вы отсюда выберетесь, я не знаю…
– Баб Фрося, это пережитки прошлого, – отмахнулся Иван. – Наукой доказано, что такого не может быть. Это попы и старая власть специально придумали, чтобы людей обманывать и в страхе держать. А вы живете в глуши, словно время вас не коснулось.
– Сами вскоре убедитесь, – прошамкала старуха и мельком посмотрела на окно, закрытое ставнями, потом перевела взгляд на старые часы-ходики. – О-хо-хо, спать пора! Вы, дочки, ложитесь на полу возле меня, а ребятки устроятся за голландкой, – она бросила на доски свернутые половики, кинула подушки, одеяла, затем расстелила для ребят, дождалась, когда все легли и, зевая, убавила огонек в лампе, дунула, потушив его, и проскрипела, – все, не балуйте, ребятки. Спите, пока тишина на улице…
---------- Сообщение добавлено в 17:57 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 17:31 ----------
Глава 8
Не открывая глаза, Павел ткнул локтем Генку и, повернувшись на другой бок, пробормотал:
– Хватит баловаться. Спи…
Едва он сказал, как за окном раздался оглушительный выстрел. Затем второй. Немного погодя, еще два прозвучали. Павел дернулся от неожиданности, вскочил, в темноте подошел к окну, забыв, что ставни закрыты и, чертыхнувшись, при тусклом огоньке лампадки, быстро выскочил на улицу, стараясь рассмотреть, что там происходит. Вдруг до него донесся долгий крик, медленно переходящий в протяжный стон, от которого, казалось, кровь стыла в жилах, беспорядочные выстрелы, чьи-то грубые окрики.
– Зайди в избу, – он услышал голос старухи. – Ребятишек не выпускай.
– Баб Фрося, что случилось? – срывающимся голосом спросил Павел.
– В избу! – рявкнула на него старуха, и Павел увидел две яркие вспышки, и грохот выстрелов. – Ружья зарядите. Если зайдет чужой человек, стреляйте. Опять они появились. Быстрее!
Заскочив в дом, Павел схватил ружья, пачки с патронами, забежал в комнату и увидел, что ребята сидели возле голландки и смотрели на него.
– Держи ружье, – он закричал Генке и бросил ему еще две пачки с патронами. – Картечью заряжай, картечью…, – быстро снял с лампы стекло, чиркал, ломая спички, затем поднес к фитилю небольшой огонек, дождался, когда он загорится, покрутил колесико, чтобы ярче горело и, выставив в заднюю избу, вернулся к ребятам, прижался спиной к стене, направил ружье на дверь и застыл, прислушиваясь, что делается на улице.
– Пашка, что происходит? – дрогнувшим голосом, спросила Лера.
– Не знаю, Петрова, не знаю, – не отрывая взгляда от входа, быстро сказал Павел. – Что-то непонятное творится, Лерка. Бабка в кого-то стреляет, из-за забора слышны крики, стоны, аж волосы на голове шевелятся. Она велела, если в дом зайдет кто-нибудь чужой, сразу же в него стрелять. Ребята, я не понимаю, куда мы попали. Генка, оставайся здесь, а я побегу во двор на помощь бабе Фросе и заодно посмотрю, кто находится за забором. Крикну, когда буду возвращаться, – и, поднявшись, он выскочил на улицу, подбежал к бойнице, сделанной в заборе, и стал пристально всматриваться в ночную тьму.
– Я же сказала, чтобы дома сидели, – раздался скрипучий бабкин голос.
– Баб Фрося, там Генка остался девчонок охранять, а я к тебе на помощь прибежал, – продолжая глядеть через узкую щель, сказал Павел. – Что за тени мелькают? Никак не разберу: волки или медведи?
– Какие медведи? – не поворачиваясь, сказала старуха и выстрелила. – Это белогвардейцы через деревню прорываются.
Громко засмеявшись, Павел прислонился к забору и тут же почувствовал, удар в плахи рядом с собой и донесся звук выстрела. От неожиданности Павел присел, непроизвольно тронув место, куда попала пуля.
– Ты хочешь, чтобы попали? – рявкнула старуха и быстро выстрелила. – Проклятущий туман. Опять по кругу движемся. Странно, что на этот раз они решили пробиваться через деревню. Видать, что-то им помешало. Обычно, отряд двигался вдоль опушки, а потом заворачивал в лес, где скит и шахта находились.
– Бабуля, откуда в наше время появились беляки? – еще не веря, засмеялся Павел. – Гражданская война давно закончилась, уже и Вторая Мировая война была…
Старуха внимательно прислушалась к тишине, потом еле слышно сказала:
– Ты помнишь, сколько дворов было в нашей деревне, когда вы пришли?
– Да, помню, – сидя возле забора, сказал Павел. – Не более десяти-пятнадцати.
– Пока они передвигаются по лесу, осторожно выйди и посмотри на деревню, а я пока покараулю, чтобы никто не появился, – сказала старуха, медленно приоткрыла калитку и кивнула головой.
Пожав плечами, не веря в происходящее, Павел поднялся, вышел за калитку и застыл, с удивлением рассматривая при лунном свете большую деревню, где дома стояли в несколько улиц, заметил полуразрушенное двухэтажное здание неподалеку от речушки, которую они встретили, когда пришли в деревню и неясные фигуры людей, скрытно пробирающихся по улице. Павел протер глаза, помотал головой, снова посмотрел, но все оставалось по-прежнему на местах.
– Глазам не верю, – тихо пробормотал он, возвращаясь во двор и, баба Фрося сразу же закрыла калитку на крепкий запор. – Это снится мне или правда, что увидел?
– Лучше бы приснилось, – проскрипела старуха, – а еще лучше, если вы не наткнулись на нашу деревню. Угораздило же вас попасть в то время, когда туман наплывает. Из-за него, проклятущего, мы двигаемся по кругу. Правду твой дружочек сказал, будто время остановилось. Так оно и есть. Дела делаем, хозяйством занимаемся, спим, едим, а все на месте топчемся. Проклятое место. Слишком много кровушки тут пролилось, много безвинных душ погубили, а теперь расплачиваемся…
Вдалеке, где-то на краю деревни раздалась длинная пулеметная очередь, несколько громких взрывов и донеслись долгие протяжные стоны.
Пригнувшись, Павел припал к бойнице, надеясь, что-нибудь рассмотреть.
– Это часть беляков ворвалась в деревню, – спокойно сказала баба Фрося. – Не боись, малец, они сюда не сунутся. Сейчас встанут на постой на том конце деревни и будут всю ночь самогонку хлестать, потом отсыпаться весь день, а денька через два начнется бой, в котором красные постараются удержать отряд белогвардейцев, когда они начнут прорываться через переправу, но беляки разобьют его и уйдут в тайгу.
– Странно…, – Павел несколько раз стукнул себя по голове. – Напали белогвардейцы, сейчас часть из них на ночевку осталась, красноармейцы должны появиться… Ничего не понимаю! А куда сейчас беляки исчезли? Что-то не слышно перестрелки.
– Видать, отряд направился в обход, чтобы до шахты быстрее добраться.
– А-а-а, значит, правду говорил нам в поезде старичок, что они убили хозяина шахты? – спросил Пашка, вспомнив разговор со стариком в поезде.
– Да, они, – проскрипела старуха и взглянула на небо. – А куда исчезло или спрятано отнятое золото – этого никто не знает. Ладно, вертаемся домой. Все, до утра будет спокойно. Эх, скорее бы туман рассеялся. Господи, когда же все это закончится? Устала, хочу спокойно век свой дожить…, – и, щелкнув затвором, она пошла к дому.
---------- Сообщение добавлено в 18:00 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 17:57 ----------
Глава 9
Приоткрыв дверь, Павел крикнул:
– Генка, это мы вернулись! Не выстрели случайно, – и, подняв с пола лампу, он прикрутил фитиль и зашел в комнату, где сидели ребята. – Опусти ружье-то. Что вцепился в него?
– Пальцы не разжимаются, – хрипло сказал Генка. – Судорогой свело. Все ждал, что вот-вот кто-нибудь заскочит. Боялся, опоздаю выстрелить. Что там было, Пашка?
Поставив ружье возле стола, Павел вышел, звякнул кружкой, набирая воды, звучными глотками выпил, вернулся и сел возле ребят.
– Даже не знаю, что вам сказать, – растерянно произнес он, посматривая на молчавшую бабу Фросю. – Дело в том, что мы попали в те времена, когда была гражданская война. Не могу понять, как это произошло. Баба Фрося говорит, что все из-за тумана, который видели, когда к деревне подошли. В общем, если коротко сказать, здесь время движется по замкнутому кругу.
– Не поняли, как по кругу? – шепотом спросила Лера, взглянув на окна.
– Так, Петрова, так, что уже много лет повторяются одни и те же события, какие происходили в давние времена, – начал объяснять Павел. – Она винит в этом туман, но мне кажется, здесь еще что-то другое действует. Какие-то непонятные нам силы. Они, соединяясь с зеленой дымкой, не только заставляют время остановиться, но поворачивают его вспять, в ту пору, когда тут шли кровопролитные бои. Эх, надо было поступать на физический или геологический факультеты. Скорее всего, что такую загадку лишь они могут решить.
– Брехня, – поморщившись, отмахнулся Иван. – Не может быть, чтобы в наше время нечто подобное случалось. Это бабкины сказки и попы людей обманывают.
– Опять ты начал ерунду говорить, – взъерепенился Павел. – Вы помните, какой была деревушка, когда мы появились в ней? Ага… А теперь выйдите за калитку и посмотрите. Но главное – не кричите, не привлекайте внимание. Что сидите? Поднимайтесь, поднимайтесь… Баб Фрося, пусть ребята посмотрят на деревню, ладно? Да они не верят, что им рассказал. Все, идите, а я посижу, вас подожду.
Вскоре ребята вернулись. Притихшие, они сели на пол возле стены, где стоял стол и, не решаясь спросить, посматривали то на старуху, то на окна, прикрытые ставнями.
– Удостоверились? – спросил Павел, взглянув на них. – Что будем делать?
– Не знаю, – задумчиво сказала Лера и, не выдержав, звонко шлепнула по лбу. – Такое чувство, будто фильм смотрим или просто приснилось. Ну не могу поверить, что все это – на самом деле происходит.
– Во-во, и я про это же говорю, – влез в разговор Иван. – Наша наука идет вперед семимильными шагами, ракеты в космос отправляет, а здесь, как в сказку попали. Я тоже не верю!
– А когда за калитку выходил, убедился, посмотрев на деревню? – Павел поднялся и начал ходить по комнате. – Наука… Наука… Здесь и она не разберется, как так получилось, что в двадцатом веке, в одном из районов время остановилось, застряв на отметке гражданской войны.
– Мальчишки, а я верю, – посмотрев на ребят, сказала Лера, поправляя непокорную челку. – Сейчас только вспомнила, что дед мне года два-три назад рассказывал, когда к нам приезжал, а он тоже в тайге живет, будто неподалеку от их села неожиданно появилась какая-то деревня. Сельчане не поверили, побежали смотреть и точно – стоит деревня, ходят жители, занимаются своими делами, будто всегда жили в этом месте. Смеются, разговаривают, ребятишки на улице играют. Сельчане посидели в кустах, посмотрели, а зайти побоялись. Но самое интересное, что на следующий день вернулись на то место, а на месте деревни глубокий овраг находится. Все вокруг обшарили и ничего не нашли, словно сквозь землю деревня провалилась. И так было у них несколько лет. Появится – исчезнет, появится – исчезнет… Сельчане и батюшку привозили, из города кого-то вызывали, но все руками развели, и никто и ничего не смог объяснить. А потом геологи что-то нашли в тех краях. Стали прокладывать дорогу к месторождению. И овраг им пришлось засыпать. Но с тех пор деревня в тайге не появлялась. Никто не знает, куда она исчезла, и никто так и не понял, почему она перестала показываться.
– Да, ты интересную историю рассказала, – о чем-то задумавшись, произнес Павел.
– Оказывается, не мы одни мыкаемся по кругу, – проскрипела старуха. – Э-хе-хе, никто его не сможет разорвать, никто…
– Баб Фрося, я заметил, как ты вздрогнула, когда мы говорили про старичка, у которого голос, как у Шаляпина, – неожиданно сказал Генка. – Ты словно его знаешь. Кто такой, а?
Старуха поджала губы. Зыркнула из-под низко повязанного платка на Генку, потом небрежно махнула рукой.
– Это показалось мне, – сказала она. – Слишком много годков прошло с той поры, если вам верить. В общем, был управляющий у хозяина шахты. И звали его также, как и вашего, и росточком был мне до пояса, но голос имел такой, если рявкнет, свечи гасил криком и петь любил. Ох, как любил романсы! Бывало, как запоет в конторе, так в деревне его было слыхать. Вот мне и показалось, словно он с того света явился. Правда, соседки говорили, будто встречали его в лесу, но вид у него был, как у старика, а голос прежний сохранился. Но я не верю им. Языки слишком длинные, могут и сбрехать.
– Баб Фрося, а чужаки здесь появлялись? – не отставал от нее Генка.
– Как сказать…, – нахмурившись, старуха посмотрела на него. – Говорят, несколько раз бывали, но куда делись, никто не знает. Я же из дома почти не выхожу. По деревне не шляюсь. Соседки-подружки зайдут на огонек, расскажут, что в деревне делается и ладно. Вот от них слышала про чужаков.
– А как же они пробрались к вам, если живете в замкнутом круге? – снова спросил Генка.
– Ух, настырный! – она покачала головой. – Откуда мне знать? Может, как вы попали, когда туман начал сгущаться, может какая лазейка есть. Мне неведомо. Главное, что они исчезли и следов никаких не оставили после себя.
Павел, молча сидевший возле стены, что-то рисовал на листке, записывал. Наморщив лоб, подсчитывал цифры. Соединял линиями кружочки, какие начертил и в них делал пометки карандашом. Смотрел на ребят, бабу Фросю, Леру, что-то тихо шептал и снова склонялся над листком. Покусывая кончик карандаша, он спросил:
– Баб Фрося, когда красноармейцы должны появиться?
Она посмотрела на часы, висевшие на стене, потом на еле заметную щель в ставнях, где начал пробиваться утренний свет и сказала:
– Не помню точно, но завтра-послезавтра на рассвете отряд войдет в село, где наткнутся на заслон беляков. У тех несколько пулеметов и пушек, а у красных только винтовки. Долго будет идти бой, много людей погибнет, а потом еще станут переправу защищать, но белогвардейцы прорвутся, и так каждый раз случается, когда туман наползает.
– Ты говорила, что часть беляков уйдет на шахту, а куда они потом направятся, ну, после того, как взорвут шахту? – опять спросил Павел и сделал какую-то запись на листке.
– Они вернутся в село и будут пробиться к своим, которые находятся где-то на другой стороне реки, – запнувшись, сказала старуха. – Ох, страшный бой начнется, страшный! А зачем ты спрашиваешь? Чего удумал?
– Так…, – пробормотал Павел, что-то записывая на листке. – А можно взглянуть, где беляки заняли оборону в деревне?
– Да, ежели податься лугом, потом вдоль овражка пробраться до околицы деревни, где речка, а оттуда видно, где они находятся. Можно и по улице пройти, но опасно – заметят. Что задумал? – переспросила баба Фрося.
– Так, ребята, есть одна мыслишка, – задумчиво сказал Павел. – В разведку пойдем. Понятно?
– Нет…
– Сейчас объясню, – разгладив лист на полу, сказал Павел. – Придвигайтесь ближе и слушайте…
---------- Сообщение добавлено в 18:04 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 18:00 ----------
Продолжение следует. Грузится очень плохо.
((
Последнее редактирование:
