Мур -Мяу2 (Михаил Смирнов + Вик)
Несколько слов в начале просмотра. Данный рассказ явлеятся ремиксом опубликовонного в теме "Коротенькое" под названием "Мур-Мяу". Михаил, с моего разрешения, по его словам немножко доработал рассказ. Немножко - это круто. В основе осталось лишь идея.
Причем, принуждал меня в грубой форме
оставить авторство за мной, или в крайнем случае вписать его только как соавтора. За неисполнение - кары были обещаны жестокие. Вплоть до обиды. Зная загруженность Михаила, выношу ему огромную признательность за затраченное время и силы.
- Пал Ваныч, зачем вызвал меня? Что случилось?- спросил я начальника, открыв дверь в его кабинет.
- Так, Виктор. Грузи свою колымагу лесом и в командировку. Поедешь в колхоз. Там разгрузишься, получишь деньги за доски и назад. Два дня туда, два – обратно. К концу недели будешь дома.
- Пал Ваныч?! Какая командировка? Я же в отпуск собрался. Хотел уехать на рыбалку.
- Езжай в колхоз! Или рыбу будешь ловить 31 декабря, когда я тебе подпишу заявление на отпуск.
- Ну, Пал Ваныч…
- Собирайся, кому говорю?! Да, кстати, там уже ждут тебя. Доски сдашь бригадиру. Он примет и рассчитается с тобой деньгами. Все, езжай.
Через два дня я, на машине, загруженной досками, подъехал к правлению колхоза. Посигналив, спросил у девушки, выглянувшей в окно:
- Слушай, красавица, а где найти вашего бригадира?
- Нет его. Уехал.
- Как уехал? Куда?
- По делам. Будет через две недели.
- А кто у меня тогда примет лес? Рассчитает?
- Откуда я знаю. Председателя тоже нет. Кассир в отпуске.
Как услышал ее слова, хоть назад разворачивайся. И рад бы уехать, а денег-то на солярку нет. Шеф сказал, что, как я получу деньги, так оттуда брать буду и заправляться, чтобы добраться до дома. Вот попал, так попал!
Выпрыгнув из кабины, зашел в контору. Тишина. Кабинеты закрыты. Лишь в конце коридора было слышно, как кто-то неуверенно шлепал по клавишам печатной машинки. Я быстрее пошел туда. С грохотом распахнул дверь, напугав какую-то молодую девчонку, которая при виде грязного и чумазого моего лица застыла с пальцем нацеленном в клавишу, и гаркнул во весь голос:
- Слышь, подруга?! Что мне теперь делать, а? Денег нет, есть нечего, спать негде. Что скажешь? Я жду.
Девушка, дернувшись от моего голоса, словно ужаленная, медленным движением пальца показала на окно:
- Вам туда…
- Куда? В окно?- рявкнул я, не сдержавшись.
- Нет. Туда,- опять ткнула,- на отшибе, у речки, стоит дом. В нем поживете, пока начальство не приедет.
- Ты откуда знаешь?
- Они предупредили меня, что доски привезут. Велено не отпускать шофера, пока не вернутся.
- Две недели?
- Да…
- Что я есть буду? Подножный корм?
- Не знаю… Они об этом ничего не говорили…
- Телефон есть?
- Вот…- Пододвинула она аппарат.
Чуть ли не час стоял у телефона, пока, наконец-то, не пробился к начальнику:
- Пал Ваныч!- Заорал я в трубку,- ты куда меня загнал? Начальство все будет только через две недели. Денег нет. Столовой нет. Что я есть буду?
- Ты же хотел в отпуск? Вот как раз и отдохнешь. Рыбку половишь. Выкрутишься. Не мне тебя учить. Но без денег не возвращайся.
- Пал Ваныч! Какой отдых? Какая рыба? Мне домой надо!- Кричал я начальнику.
- А? Что? Да что такое?! Связь прерывается… Алло? Фу! Алло? Ничего не слышу…- и в трубке запикало,- пи-пи-пи-пи…
Я, свирепым взглядом, уставился на девицу. Та, тихо сползая со стула, опять ткнула в сторону окна и тоненьким голосом пискнула:
- Туда, туда езжайте. Дом найдете сами. Приметный. Хозяина зовут Толиком.- И пригибаясь, ринулась в открытую дверь.
Взревевший МАЗ – керогаз, в котором я сидел взбешенный, будто ненароком, нечаянно, снес половину забора около правления, и напоследок еще сбив вкопанный в землю стенд с названием «Они позорят родной колхоз», набирая скорость, поехал на окраину деревни.
На самом краю реки заметил дом. Это сооружение когда-то можно было назвать домом. А сейчас… Наполовину прогнившая, осевшая в землю по самые оконца, с прогнутой крышей, вся замшелая, передо мной стояла халупа. Ну, еще дед такой же выйдет, и все, как в сказку попал. Но вместо деда, пригибаясь в дверях, появился неопределенного возраста мужичок.
- Сюда-сюда!- Махая мне рукой, показал, где остановиться,- вылезай. Здеся ее никто не тронет. Я – Толик. А ты кто? Виктор? Витек - по-нашенски. Проходи в хату.
Наклоняя, как можно ниже, голову, чтобы не удариться лбом, зашел в дом. Елки зеленые! Здесь не иначе, гномы когда-то жили. Распрямившись, я уперся головой в потолок. Осмотрелся. Старый продавленный диван. Такая же кровать. Даже еще возрастом постарше будет. Две скособоченных табуретки и стол. Такие раньше в столовых стояли. Вся обстановка в избе. Хорошая гостиница. Номер – «люкс»!
- Это хорошо, что ты доски привез. Хоть работа теперь будет. А то заняться нечем. Все бока отлежал.
- Слушай, Толик, у тебя найдется что-нибудь поесть? От голода, аж кишка кишке серенады поет.- Спросил я у него.
- Откуда? Я не знал, что ты сегодня приедешь. Старую картошку давно съел, а новая еще не выросла. Соленья – варенье не делаю. Зачем мне одному? Зелень рву на огороде, и рыбой питаюсь. Если много наловлю, то у соседей меняю на всякую еду, да курево.- Ответил он.
- А столовая есть в колхозе?
- Откеля?! У нас нет. В другой деревне есть, но почти не работает. Кормить некого.
- Что же я тогда есть буду две недели? Доски грызть, какие привез?
- Зачем? Они пригодятся. На рыбалку будем ходить. Ловить карасиков.
- Где? В реке?- засмеялся я над его словами.
- Почему в реке? На другой стороне выработка есть. В ней карася, как грязи в распутицу. Лови, да лови. Лодка есть. Удочки имеются. Не боись, Витек, проживем!
- Ну, а хлеб, сигареты, где брать?
- Я на рыбу меняю. То у соседей, то у магазина постою, все продам и куплю. На пока, погрызи карасишек. А завтра с утречка пораньше поплывем за рыбой. Голодным не останешься, Витек.
- Толик, а где твоя супруга? Или ты один живешь?
- Ты о жинке спрашиваешь? Да она уехала от меня. Уже много лет назад. Собрала вещички, пока я в поле был, и подалась в город. С тех пор один живу.
- А что не женишься?
- Кому я нужен? Ни кола, ни двора. Хата от отца досталась. Скоро рассыплется. А новую построить, надо иметь деньги. Где только их взять? Колхоз распался. Каждый тянет в свою сторону. Работы нет. Кто за меня пойдет? В город ехать? Кто меня там ждет? Кому я нужен? Никому! Так и буду один. Привык уже за эти годы. У меня видно на роду написано, что жить одному. Словно, кто проклял нас. Род наш такой невезучий.
- Ну а в другой колхоз уйти? Может там тебе лучше будет. И жену себе найдешь на новом месте.
- Везде одинаково. Менять шило на мыло? Нет, одному придется вековать. Да уже годы мои не те, чтобы женихаться. Ни к чему ты этот разговор завел, Витек. Не надо. Не говори мне об этом больше. Не хочу. Поел? Ну и хорошо. Теперь спать ложимся. Утром на рыбалку.
На следующий день, подняв меня чуть свет, он повел к реке. На плече у него удилишки такие, что без слез не взглянешь. Кривые, старые ветви – метра по два длинной. Леска вся в узлах. Гусиный поплавок, груз, и старенькие крючки. На эту снасть только лягушек ловить можно.
Спустились к реке. Лодчонка самодельная, просмоленная. Вместо весла лежит кусок доски. Переправились на другую сторону. Толик, меня, как Иван Сусанин, по каким-то расщелинам, куда-то в гору повел. Потом, петляя вниз по кустам, словно следы, запутывая, вывел он на чистое место.
Передо мной находилась громадная, старая выработка, вся заросшая травой и камышом. Лишь кое-где поблескивали прогалы чистой воды.
- Ты куда меня притащил?- Спросил я Толика,- здесь у вас садок для разведения лягушек? Слышишь, как они расквакались? Не иначе, в тебе хозяина увидели.
- Ага, сейчас и ты увидишь.- Огрызнулся Толик, разматывая удочку.
Насадив червяка, забросил в свободное, от травы, место. Поплавок сразу повело в сторону. Подсечка, и первый карась, величиной с хорошую ладонь, оказался на земле.
- Во, видел?- Обернулся ко мне Толик,- а ты не верил. Их тут целый мильон. Таскай и таскай. Все один к одному. Хоть линейкой измеряй. Ты, Витек, забрасывай вон в то окошко. Там тоже хорошо клюет.
Я, еще не веря, забросил. Глубина всего-то сантиметров 30-40. Поплавок дернулся, и его потащило к траве. Подсек. Чувствую, как задергался в воде карась, стараясь освободиться. Еще секунда, и он, сверкая чешуей, забился у меня в руках. Опять заброс. И снова карась, подпрыгивая, затрепыхался возле моих ног. Третий… Четвертый… А чуть в сторону забросишь – поклевок нет. Или ждать приходилось долго. Всего часа два прошло, как у нас уже было полное ведро карасей.
- Ну и что, Витек?- Ухмыляясь, спросил Толик,- видел теперь, сколько тут карасей? Нам хватит и на жареху, и на курево с хлебом, да еще на картошку останется. Поплыли назад…
Недалеко от дома, я заметил котенка, греющегося под теплыми солнечными лучами.
- Толик, это твой?
- Нет. Бездомный. Подкармливаю его иногда, когда с рыбалки возвращаюсь.
Я кинул ему одного карасика. Тот с урчанием его быстро съел. Бросил еще одного. Голодный котенок с жадностью набросился на него. Чуть погодя, когда он наелся, я погладил его. В ответ послышалось громкое мурлыканье.
- Во, дает!- Удивился Толик,- я сколько раз пробовал погладить, то мне не дался. Что скажешь – бездомный.
- Ну что, полосатый? Наелся? Как звать-то тебя?- Поглаживая, спросил я котенка.
В ответ прозвучало:
- Мур-р-р!
- Толик, слышал? Муром себя назвал.
Котенок, глядя на меня огромными зеленоватыми глазами, протяжно мяукнул:
- Мяу-у-у!
-Ничего себе?! Мало ему одного имени,- рассмеялся я над ним,- еще и второе захотел. Ладно. Так и быть. Будем, Мур – Мяу, тебя называть.
Котенок, покрутившись около нас, неторопливо скрылся в траве...
- Так, Витек. Вот эту рыбу, что я положил, ты почисть, а я пошел остальную обменивать.
- А получится?
- Конечно. В деревне рыбаков-то человека два-три, не более.- И забрав с собой ведро, быстро направился по тропинке в сторону деревни.
Не прошло часа, как Толик вернулся уже назад, притащив буханку хлеба, сигареты, и с половину ведра, картошки.
- Видишь? Уметь надо. Нам с тобой уже карасей на завтрашний день заказали. Обещали молока со сметаной за них дать. Так что, Витек, проживем.
На следующий день, мы опять направились на рыбалку. Смотрю, а котенок, прячась в траве, провожал нас до реки, пока мы не сели в лодку. Снова наловив ведро карасей, мы вернулись домой, где на крыльце нас уже дожидался Мур – Мяу.
- Ишь ты, повадился.- Заворчал на него Толик.
- Не жадничай. Тебе что? Рыбы для него жалко?
- Нет.
- Он же тоже живая душа. И так же, как и ты, один. Кто его накормит, как не мы с тобой? На тебе, Мур – Мяу, рыбы. Лови.- Сказал я, бросив ему штучки три карасика.
Котенок, съев рыбу, дал себя погладить и, мяукнув, словно сказал нам спасибо, исчез опять в густой траве.
С того дня так и повелось. Утром котенок нас провожает на рыбалку, а потом встречает на крыльце. Затем, освоившись, видя, что мы ему ничего плохого не делаем, он начал вместе с нами на лодке переправляться на другой берег. Выскочит из лодки, хвост – трубой и, оглядываясь на нас, мяукает, чтобы мы поторопились. И скорее бежит к нашему месту. Мы подойдем, а он сидит в траве, нам подает голос, что, мол, вы так долго шли?
Так втроем каждый день стали рыбачить. Мы рыбу ловим, а Мур – Мяу сидит у ведра, и охраняет. За две недели он окреп, подрос немного, шерсть начала лосниться. Уже перед отъездом, спрашиваю Толика:
- Что с котенком будешь делать?
- Не знаю. Пусть себе бегает.
- Возьми его в дом.
- Зачем?
- Как зачем? Он привык к нам. Умный котенок. Ты один, и он одинокий. Возьми. Не бросай. Вдвоем вам будет веселее. Все-таки живая душа рядом, хоть это и котенок. Ему хорошо, да и тебе по вечерам не скучно будет. Не бросай его, понял?
- Понял,- ответил мне Толик. И котенку,- а ну, заходи домой! Хватит по улице шляться, бродяга.
Кот, задрав хвост и мяукнув, не торопясь, направился к двери…
Причем, принуждал меня в грубой форме оставить авторство за мной, или в крайнем случае вписать его только как соавтора. За неисполнение - кары были обещаны жестокие. Вплоть до обиды. Зная загруженность Михаила, выношу ему огромную признательность за затраченное время и силы.ЖИВАЯ ДУША.
- Пал Ваныч, зачем вызвал меня? Что случилось?- спросил я начальника, открыв дверь в его кабинет.
- Так, Виктор. Грузи свою колымагу лесом и в командировку. Поедешь в колхоз. Там разгрузишься, получишь деньги за доски и назад. Два дня туда, два – обратно. К концу недели будешь дома.
- Пал Ваныч?! Какая командировка? Я же в отпуск собрался. Хотел уехать на рыбалку.
- Езжай в колхоз! Или рыбу будешь ловить 31 декабря, когда я тебе подпишу заявление на отпуск.
- Ну, Пал Ваныч…
- Собирайся, кому говорю?! Да, кстати, там уже ждут тебя. Доски сдашь бригадиру. Он примет и рассчитается с тобой деньгами. Все, езжай.
Через два дня я, на машине, загруженной досками, подъехал к правлению колхоза. Посигналив, спросил у девушки, выглянувшей в окно:
- Слушай, красавица, а где найти вашего бригадира?
- Нет его. Уехал.
- Как уехал? Куда?
- По делам. Будет через две недели.
- А кто у меня тогда примет лес? Рассчитает?
- Откуда я знаю. Председателя тоже нет. Кассир в отпуске.
Как услышал ее слова, хоть назад разворачивайся. И рад бы уехать, а денег-то на солярку нет. Шеф сказал, что, как я получу деньги, так оттуда брать буду и заправляться, чтобы добраться до дома. Вот попал, так попал!
Выпрыгнув из кабины, зашел в контору. Тишина. Кабинеты закрыты. Лишь в конце коридора было слышно, как кто-то неуверенно шлепал по клавишам печатной машинки. Я быстрее пошел туда. С грохотом распахнул дверь, напугав какую-то молодую девчонку, которая при виде грязного и чумазого моего лица застыла с пальцем нацеленном в клавишу, и гаркнул во весь голос:
- Слышь, подруга?! Что мне теперь делать, а? Денег нет, есть нечего, спать негде. Что скажешь? Я жду.
Девушка, дернувшись от моего голоса, словно ужаленная, медленным движением пальца показала на окно:
- Вам туда…
- Куда? В окно?- рявкнул я, не сдержавшись.
- Нет. Туда,- опять ткнула,- на отшибе, у речки, стоит дом. В нем поживете, пока начальство не приедет.
- Ты откуда знаешь?
- Они предупредили меня, что доски привезут. Велено не отпускать шофера, пока не вернутся.
- Две недели?
- Да…
- Что я есть буду? Подножный корм?
- Не знаю… Они об этом ничего не говорили…
- Телефон есть?
- Вот…- Пододвинула она аппарат.
Чуть ли не час стоял у телефона, пока, наконец-то, не пробился к начальнику:
- Пал Ваныч!- Заорал я в трубку,- ты куда меня загнал? Начальство все будет только через две недели. Денег нет. Столовой нет. Что я есть буду?
- Ты же хотел в отпуск? Вот как раз и отдохнешь. Рыбку половишь. Выкрутишься. Не мне тебя учить. Но без денег не возвращайся.
- Пал Ваныч! Какой отдых? Какая рыба? Мне домой надо!- Кричал я начальнику.
- А? Что? Да что такое?! Связь прерывается… Алло? Фу! Алло? Ничего не слышу…- и в трубке запикало,- пи-пи-пи-пи…
Я, свирепым взглядом, уставился на девицу. Та, тихо сползая со стула, опять ткнула в сторону окна и тоненьким голосом пискнула:
- Туда, туда езжайте. Дом найдете сами. Приметный. Хозяина зовут Толиком.- И пригибаясь, ринулась в открытую дверь.
Взревевший МАЗ – керогаз, в котором я сидел взбешенный, будто ненароком, нечаянно, снес половину забора около правления, и напоследок еще сбив вкопанный в землю стенд с названием «Они позорят родной колхоз», набирая скорость, поехал на окраину деревни.
На самом краю реки заметил дом. Это сооружение когда-то можно было назвать домом. А сейчас… Наполовину прогнившая, осевшая в землю по самые оконца, с прогнутой крышей, вся замшелая, передо мной стояла халупа. Ну, еще дед такой же выйдет, и все, как в сказку попал. Но вместо деда, пригибаясь в дверях, появился неопределенного возраста мужичок.
- Сюда-сюда!- Махая мне рукой, показал, где остановиться,- вылезай. Здеся ее никто не тронет. Я – Толик. А ты кто? Виктор? Витек - по-нашенски. Проходи в хату.
Наклоняя, как можно ниже, голову, чтобы не удариться лбом, зашел в дом. Елки зеленые! Здесь не иначе, гномы когда-то жили. Распрямившись, я уперся головой в потолок. Осмотрелся. Старый продавленный диван. Такая же кровать. Даже еще возрастом постарше будет. Две скособоченных табуретки и стол. Такие раньше в столовых стояли. Вся обстановка в избе. Хорошая гостиница. Номер – «люкс»!
- Это хорошо, что ты доски привез. Хоть работа теперь будет. А то заняться нечем. Все бока отлежал.
- Слушай, Толик, у тебя найдется что-нибудь поесть? От голода, аж кишка кишке серенады поет.- Спросил я у него.
- Откуда? Я не знал, что ты сегодня приедешь. Старую картошку давно съел, а новая еще не выросла. Соленья – варенье не делаю. Зачем мне одному? Зелень рву на огороде, и рыбой питаюсь. Если много наловлю, то у соседей меняю на всякую еду, да курево.- Ответил он.
- А столовая есть в колхозе?
- Откеля?! У нас нет. В другой деревне есть, но почти не работает. Кормить некого.
- Что же я тогда есть буду две недели? Доски грызть, какие привез?
- Зачем? Они пригодятся. На рыбалку будем ходить. Ловить карасиков.
- Где? В реке?- засмеялся я над его словами.
- Почему в реке? На другой стороне выработка есть. В ней карася, как грязи в распутицу. Лови, да лови. Лодка есть. Удочки имеются. Не боись, Витек, проживем!
- Ну, а хлеб, сигареты, где брать?
- Я на рыбу меняю. То у соседей, то у магазина постою, все продам и куплю. На пока, погрызи карасишек. А завтра с утречка пораньше поплывем за рыбой. Голодным не останешься, Витек.
- Толик, а где твоя супруга? Или ты один живешь?
- Ты о жинке спрашиваешь? Да она уехала от меня. Уже много лет назад. Собрала вещички, пока я в поле был, и подалась в город. С тех пор один живу.
- А что не женишься?
- Кому я нужен? Ни кола, ни двора. Хата от отца досталась. Скоро рассыплется. А новую построить, надо иметь деньги. Где только их взять? Колхоз распался. Каждый тянет в свою сторону. Работы нет. Кто за меня пойдет? В город ехать? Кто меня там ждет? Кому я нужен? Никому! Так и буду один. Привык уже за эти годы. У меня видно на роду написано, что жить одному. Словно, кто проклял нас. Род наш такой невезучий.
- Ну а в другой колхоз уйти? Может там тебе лучше будет. И жену себе найдешь на новом месте.
- Везде одинаково. Менять шило на мыло? Нет, одному придется вековать. Да уже годы мои не те, чтобы женихаться. Ни к чему ты этот разговор завел, Витек. Не надо. Не говори мне об этом больше. Не хочу. Поел? Ну и хорошо. Теперь спать ложимся. Утром на рыбалку.
На следующий день, подняв меня чуть свет, он повел к реке. На плече у него удилишки такие, что без слез не взглянешь. Кривые, старые ветви – метра по два длинной. Леска вся в узлах. Гусиный поплавок, груз, и старенькие крючки. На эту снасть только лягушек ловить можно.
Спустились к реке. Лодчонка самодельная, просмоленная. Вместо весла лежит кусок доски. Переправились на другую сторону. Толик, меня, как Иван Сусанин, по каким-то расщелинам, куда-то в гору повел. Потом, петляя вниз по кустам, словно следы, запутывая, вывел он на чистое место.
Передо мной находилась громадная, старая выработка, вся заросшая травой и камышом. Лишь кое-где поблескивали прогалы чистой воды.
- Ты куда меня притащил?- Спросил я Толика,- здесь у вас садок для разведения лягушек? Слышишь, как они расквакались? Не иначе, в тебе хозяина увидели.
- Ага, сейчас и ты увидишь.- Огрызнулся Толик, разматывая удочку.
Насадив червяка, забросил в свободное, от травы, место. Поплавок сразу повело в сторону. Подсечка, и первый карась, величиной с хорошую ладонь, оказался на земле.
- Во, видел?- Обернулся ко мне Толик,- а ты не верил. Их тут целый мильон. Таскай и таскай. Все один к одному. Хоть линейкой измеряй. Ты, Витек, забрасывай вон в то окошко. Там тоже хорошо клюет.
Я, еще не веря, забросил. Глубина всего-то сантиметров 30-40. Поплавок дернулся, и его потащило к траве. Подсек. Чувствую, как задергался в воде карась, стараясь освободиться. Еще секунда, и он, сверкая чешуей, забился у меня в руках. Опять заброс. И снова карась, подпрыгивая, затрепыхался возле моих ног. Третий… Четвертый… А чуть в сторону забросишь – поклевок нет. Или ждать приходилось долго. Всего часа два прошло, как у нас уже было полное ведро карасей.
- Ну и что, Витек?- Ухмыляясь, спросил Толик,- видел теперь, сколько тут карасей? Нам хватит и на жареху, и на курево с хлебом, да еще на картошку останется. Поплыли назад…
Недалеко от дома, я заметил котенка, греющегося под теплыми солнечными лучами.
- Толик, это твой?
- Нет. Бездомный. Подкармливаю его иногда, когда с рыбалки возвращаюсь.
Я кинул ему одного карасика. Тот с урчанием его быстро съел. Бросил еще одного. Голодный котенок с жадностью набросился на него. Чуть погодя, когда он наелся, я погладил его. В ответ послышалось громкое мурлыканье.
- Во, дает!- Удивился Толик,- я сколько раз пробовал погладить, то мне не дался. Что скажешь – бездомный.
- Ну что, полосатый? Наелся? Как звать-то тебя?- Поглаживая, спросил я котенка.
В ответ прозвучало:
- Мур-р-р!
- Толик, слышал? Муром себя назвал.
Котенок, глядя на меня огромными зеленоватыми глазами, протяжно мяукнул:
- Мяу-у-у!
-Ничего себе?! Мало ему одного имени,- рассмеялся я над ним,- еще и второе захотел. Ладно. Так и быть. Будем, Мур – Мяу, тебя называть.
Котенок, покрутившись около нас, неторопливо скрылся в траве...
- Так, Витек. Вот эту рыбу, что я положил, ты почисть, а я пошел остальную обменивать.
- А получится?
- Конечно. В деревне рыбаков-то человека два-три, не более.- И забрав с собой ведро, быстро направился по тропинке в сторону деревни.
Не прошло часа, как Толик вернулся уже назад, притащив буханку хлеба, сигареты, и с половину ведра, картошки.
- Видишь? Уметь надо. Нам с тобой уже карасей на завтрашний день заказали. Обещали молока со сметаной за них дать. Так что, Витек, проживем.
На следующий день, мы опять направились на рыбалку. Смотрю, а котенок, прячась в траве, провожал нас до реки, пока мы не сели в лодку. Снова наловив ведро карасей, мы вернулись домой, где на крыльце нас уже дожидался Мур – Мяу.
- Ишь ты, повадился.- Заворчал на него Толик.
- Не жадничай. Тебе что? Рыбы для него жалко?
- Нет.
- Он же тоже живая душа. И так же, как и ты, один. Кто его накормит, как не мы с тобой? На тебе, Мур – Мяу, рыбы. Лови.- Сказал я, бросив ему штучки три карасика.
Котенок, съев рыбу, дал себя погладить и, мяукнув, словно сказал нам спасибо, исчез опять в густой траве.
С того дня так и повелось. Утром котенок нас провожает на рыбалку, а потом встречает на крыльце. Затем, освоившись, видя, что мы ему ничего плохого не делаем, он начал вместе с нами на лодке переправляться на другой берег. Выскочит из лодки, хвост – трубой и, оглядываясь на нас, мяукает, чтобы мы поторопились. И скорее бежит к нашему месту. Мы подойдем, а он сидит в траве, нам подает голос, что, мол, вы так долго шли?
Так втроем каждый день стали рыбачить. Мы рыбу ловим, а Мур – Мяу сидит у ведра, и охраняет. За две недели он окреп, подрос немного, шерсть начала лосниться. Уже перед отъездом, спрашиваю Толика:
- Что с котенком будешь делать?
- Не знаю. Пусть себе бегает.
- Возьми его в дом.
- Зачем?
- Как зачем? Он привык к нам. Умный котенок. Ты один, и он одинокий. Возьми. Не бросай. Вдвоем вам будет веселее. Все-таки живая душа рядом, хоть это и котенок. Ему хорошо, да и тебе по вечерам не скучно будет. Не бросай его, понял?
- Понял,- ответил мне Толик. И котенку,- а ну, заходи домой! Хватит по улице шляться, бродяга.
Кот, задрав хвост и мяукнув, не торопясь, направился к двери…