- Синицин, к доске! - прозвучало как приговор.
Класс приготовился к потехе. Все знали, что Вовка никогда не учил стихов.
И действительно, Синицин у доски выглядел измученным. Казалось, сейчас он упадёт в обморок.
- Ну? – строго произнесла Энна Львовна. – Выучил?
- Лермонтов… - начал Вовка. - Бородино… Скажи – ка, дядя… - Он, конечно же, запнулся.
- Скажи-ка, тётя! – тут же раздалось с последней парты, и раздался хохот.
Когда гул затих, Вовка, как ни в чём не бывало, продолжил:
- Ведь недаром…
Опять раздались смешки, но они скоро стихли, потому что произошло то, чего никто не ожидал. Вовка, стал декламировать стихотворение без ошибок и остановок - как из пулемёта. Когда закончился заданный отрывок, Вовка продолжил декламацию дальше. Все открыли рты от удивления, включая учительницу.
Когда он дочитывал последние строчки произведения, Энна Львовна, наконец-то, опомнилась, обошла Синицина со всех сторон, внимательно осматривая его - даже заглянула за ворот Вовкиной рубахи, словно надеясь обнаружить там какой-нибудь невидимый передатчик, диктующий ученику стих.
Вовка, наконец-то, замолчал. Класс от восторга зааплодировал, а учительница почти шёпотом спросила:
- Что это было, Синицин?
- Лермонтов, – пожал плечами Вовка, и протянул ей свой дневник. - Энна Львовна, вы мне пятёрку нарисуйте пожирней, пожалуйста.
- Я тебе две пятёрки поставлю, жирные, и с плюсом! – умилённо сказала учительница. - Только ты объясни, за что мне сегодня такое чудо?
Вовка измученно махнул рукой.
- Если бы ваш велик пригрозили отдать двоюродному брату, только, за то, что он, понимаешь ли, пятёрку по литре получил, вы бы и китайский язык за ночь выучили. А Бородино, это так, легкотня. Только спать сильно хочется... - Вовка зевнул. - Скажи-ка дядя, ведь не даром... Я избежал сегодня пары... Остался велик у меня...
Класс снова захохотал, а Синицын, пошатываясь, побрёл к своей парте.