Лето года примерно 1971-го я, десятилетний пацан, проводил, как и обычно, на даче с бабушкой и дедушкой. Завзятым рыбаком я был уже тогда. Увы, водоём в той местности имелся в пределах доступности всего один, да и тот совсем незавидный. Это был небольшой, хотя и не совсем маленький пруд, вырытый, по бытовавшей легенде, ещё аж в дореволюционные времена. Примерно овальной формы, в длину он имел метров сто, а в ширину - раза в три меньше. Несмотря на скромные размеры, глубина посередине у него была с головкой.
Матёрые рыболовы пруд своими посещениями не жаловали. По берегам с удочками сиживали пацаны вроде меня, да коротали время пенсионеры. Добычей и тех, и других становились, в основном, мелкие ротаны. Водились в пруду ещё и караси, причём как серебряные, так и золотые, но попадались они почему-то редко. Если кому выпадала такая удача, то разговоры об этом шли потом не один день.
Как-то утром мне случилось проснуться раньше обычного. Взрослые ещё спали, до завтрака оставалось время. Сев на велосипед, я отправился колесить по окрестностям. Проезжая мимо пруда, я заметил то, чего не видал там раньше никогда: на его берегу сидели два настоящих, бывалых рыбака! Их удочки были куда длиннее моей бамбуковой "трёхколенки", и поплавки покачивались чуть ли не на середине водоёма. Я притормозил и, остановившись в некотором отдалении, стал следить за ними с большим интересом. Продолжалось это наблюдение недолго: рыбаки начали сматывать снасти, наловившись, очевидно, вволю. Перед уходом один из них достал из воды садок. В нём были караси, и немаленькие! Надо ли говорить, что мне захотелось добыть таких же.
Теперь стало ясно: чтобы поймать карасей, нужно, во-первых, забрасывать подальше и, во-вторых, начать рыбалку спозаранку. Взять удочку длиннее мне было неоткуда, а вот появиться на водоёме с рассветом я мог. Поход за карасями был намечен на следующий же день. Набрав с вечера червей в куче перегноя, я завёл будильник и долго не мог заснуть, ворочаясь на диване и предвкушая предстоящее приключение.
Встав утром затемно, я наскоро позавтракал бутербродами, сел на велосипед и через несколько минут был на берегу пруда. Вокруг не было ещё ни души. В своём рвении я приехал слишком рано: света ещё не хватало, поплавка было не разглядеть. Пришлось подождать минут 10-15. Наконец, достаточно рассвело; я размотал леску, наживил крючок, зашёл в воду, насколько позволяли сапоги, и сделал заброс, вытянув руку с удочкой как можно дальше.
Время шло, а поклёвок не было, причём совсем. Даже неизменные ротаны никак себя не проявляли. Я освежал насадку, менял спуск - ничего не помогало. Становилось скучно.
Вдруг я заметил некое волнение воды почти рядом со своими сапогами. Опустив глаза вниз, я увидел в довольно прозрачной воде проплывающую рыбу; это был небольшой карасик. За первым проследовал ещё один, потом ещё. Причина отсутствия клёва стала понятна: рыба отчего-то вышла на отмель. Я перезабросил поближе к берегу, но это тоже не помогло: не клевало и тут.
Стало понятно: рыбалка сегодня не удалась, улова не будет. Я расслабился, перестал так уж пристально вглядываться в поплавок и поэтому, наверное, заметил, что у пруда я не один. На берегу, в некотором отдалении от меня, сидел кот.
Этого кота я узнал сразу. Он был ничем особенно не примечателен: среднего размера, не худой и не толстый, шерсть имел не длинную и не слишком короткую, цвета в целом серого, с чередующимися более и менее тёмными полосками. Кот (а может, кошка) имел привычку ошиваться возле рыболовов, выпрашивая рыбки. Иной раз кто-нибудь кидал ему свежепойманного ротанчика. Такое подношение поедалось котом на месте в считанные секунды вместе с головой и потрохами.
Но в этот раз кот, очевидно, взял заботы о пропитании на себя самого. Он тоже ловил рыбу! Мне стало интересно; я медленно, чтобы не спугнуть животное, вышел из воды, положил удочку на берег и начал наблюдать за котом.
Избранная им тактика была сугубо выжидательной. Он неподвижно сидел возле самого уреза воды, вглядываясь в неё. Когда проплывающий карась оказывался в подходящей точке, следовал стремительный бросок. Кот обрушивался в воду, подымая тучу брызг, и тут же выскакивал обратно на берег; иногда - несолоно хлебавши, иногда - сжимая в зубах трепещущую рыбку. Удачной оказывалась примерно половина попыток. Добычу кот не поедал сразу, а скрывался с ней в прибрежных кустах, очевидно, припрятывая её в каком-то укромном месте. Вскоре он появлялся снова и занимал прежнюю позицию. Вероятно, он успел уже наесться от пуза до того, как я его заметил, а может, просто не хотел терять времени. На моих глазах он добыл штук пять карасей.
Между тем, время шло, из-за сосен выглянуло солнце; мимо пруда стали следовать дачники, направляющиеся в сторону железнодорожной платформы. Караси отошли от берега, и с тем закончилась рыбалка хвостатого рыбака. Безрезультатно прождав некоторое время, кот развернулся и удалился в кусты. Собрался домой и я. Рыбалка не удалась, но я об этом почти не жалел - ведь мне повезло стать свидетелем редкого зрелища.
…
Не исключено, что иной посетитель "Русфишинга", прочитавший сейчас мой рассказ, думает примерно так: "А почему этот опус попал в раздел казусов? Где тут казус-то?" А вот он где: в то утро кот со своими зубами, лапами и хвостом наловил рыбы больше, чем я с удочкой!